Энохиан. Крик прошлого

Эриа Мэри

хотела на то, какое место в энохианской иерархии занимает Джеймс Озборн. Примерно

минуту мы сверлили друг друга взглядом. Джеймс будто прочитал в моих глазах то

упрямство и недовольство, которое я испытывала, и, умножив его в несколько раз, возвращал

мне ту же пилюлю собственным взглядом. Никто не собирался уступать. В воздухе затрещал

электрический ток. Еще немного, и мы оба взорвемся.

– Вы просто две королевы драмы, - закатив глаза, проговорил Мич,

а затем неожиданно взял

меня под руку.
– Так уж и быть. Я решу ваш спор.

Джеймс перевел взгляд на руку брата, которая крепко держала мой локоть. Странно, но во

взгляде старшего Озборна отразилось нечто такое, от чего мне стало по-настоящему

страшно. За Мича.

– Ты не можешь запретить ей увидеться с другом, - примирительно проговорил Мич.
– Она

все равно добьется своего, но будет лучше, если при этом мы все останемся живы.

Я хотела было возразить, напомнить ему, что я не убийца и не психопатка, но потом резко

захлопнула рот. Разве у меня есть право отрицать очевидное? К тому же, пока Мич на моей

стороне, этим нужно пользоваться.

– Он все еще не в себе, - сухо заметил Джеймс, но все же поднялся на ноги и встал рядом со

мной.
– Ты не подойдешь к нему близко и не останешься с психом наедине.

Хотя такое расположение вещей меня не устраивало, это все же была большая уступка со

стороны Джеймса. Молча кивнув, я последовала за двумя Озборнами прочь из столовой, стараясь не обращать внимания на пытливые взгляды стражей Энохиана. Тень новой печали

легла на мое серце. Люди, которых когда-то очень давно я могла бы назвать своей семьей, даже не зная их имен, теперь были опаснее любого заклятого врага. Как же так случилось?

Мич и Джеймс шли по обе стороны от меня. Каждый напряжен по-своему. У каждого свои

мысли. Свои надежды. Они делают вид, будто мы не враги, но я знаю правду. Знаю, что я

жива лишь до тех пор, пока им это нужно. Вопрос лишь в том, когда все изменится? Кто из

них воткнет мне нож в спину первым?

Мы останавливаемся у запертых дверей. За ними — тишина. Ничто не нарушает зловещего

покоя, и это нервирует меня. Порой тишина таит в себе гораздо больше сюрпризов, чем

самый громкий гул в мире. Я боюсь за Тима. Боюсь худшего. Мне не терпится узнать, что

скрывает от моих глаз эта дверь, но одновременно я боюсь ее отпирать.

Мич снимает с шеи небольшой ключ на веревке, который был надежно скрыт под футболкой.

Двое стражей наготове. Они напряжены. Неужели Тим так опасен? Мой бедный Тим,

который за всю свою жизнь и мухи не обидел? Как может он быть не тем, кем я его считала?

Кто же он на самом деле и какие тайны

хранит? Вопросов становится только больше. Но

если раньше я ничего не знала о себе самой, то теперь я не знаю ничего о том, что меня

окружает.

Мич распахивает дверь, и в темный коридор проникают сияющие лучи солнца. Я

всматриваюсь вглубь маленькой каюты и не сразу вижу фигуру своего друга. Он сидит в

самом дальнем углу каюты, но сейчас мебель в ней цела и невредима. Повсюду царит

порядок, но только не в душе Тима. Он с силой хватается за голову, низко опустив ее, и

раскачивается вперед-назад. Я слышу все то же тихое бормотание, что и в тот раз, когда он

почти напал на меня.

– Черт пойми, что этот псих несет, - глядя на Тима суровым взглядом, говорит Джеймс.
– Он

больше не бьет мебель, не кидается на людей, но постоянно что-то бормочет.

– Правда или ложь?
– слышу я тихий шепот Тима.

Все те же слова. Все те же стихи. Но каков их смысл?

– Я ведь предлагал тебе скинуть его за борт, - со всей своей беззаботностью проговорил Мич.

– Двое безумцев на одном корабле - это слишком много.

– Возможно, я пересмотрю твое предложение, - задумчиво пробормотал Джеймс, наблюдая за

моим другом.

– Заткнись, - сухо приказала я и попыталась подступиться к Тиму, но Джеймс и Мич

одновременно удержали меня.

– Я просто хочу понять смысл его слов!
– воспротивилась я.
– Он может объяснить их!

– Он не произносит никаких слов! Набор звуков, не более, - возразил Джеймс.
– Твой друг

спятил.

Я непонимающе уставилась на Озборнов. Казалось, что мы не до конца понимаем друг друга.

– Что значит «набор звуков»?
– переспросила я, вглядываясь в их озадаченные лица.
– Он

повторяет четкие слова. Просто их смысл до меня не доходит.

Братья переглянулись. Неожиданно Мич стал фыркать, картавить и кряхтеть, а затем

спросил:

– Какие тут слова?

– И это я психопатка?

– Но ведь именно это он и повторяет!
– воскликнул Джеймс.
– Только звуки! Это не

человеческая речь.

Я открыла рот, но не нашла, что сказать. Джеймс и Мич не понимали Тима. Они не просто не

улавливали смысла его слов. Они просто не слышали никаких слов. Но ведь я их слышала! Я

понимала.

– Правда или ложь?
– тихо повторила я слова Тима, стараясь подражать его интонации.

Озборны отпрянули от меня, будто увидели во мне злобную гадюку, в то время, как Тим

резко замолчал и поднял на меня свои затуманенные глаза. Его блуждающий взгляд