Enter
Шрифт:
– Ладно, тогда я перепроверю.
– Нет необходимости, – сказал Идиот. – Если ты исключишь из анализа цитаты из манифеста Унабомбера, то там останется одна «вода».
– Посмотрим, – буркнул Сим, надел наушники и принялся за работу.
В глубине души он был взбешен, почти так же, как если бы Человек перевернул вверх дном его комнату. Его раздражало то, что он допустил ошибку. Его злило, что Идиот оказался не таким тупым, как он думал. Но больше всего его бесил тот факт, что именно Идиот сделал правильное предположение и еще до завершения повторной проверки знал, что остаток текста (после исключения из него цитат из манифеста Унабомбера там осталось всего лишь семьсот семьдесят слов) даст слишком ограниченный материал для стилистической идентификации автора. И все же Сим продолжил работу.
Результат оказался еще более отрезвляющим, чем он ожидал: документ с самой высокой значимостью – «Опасности неконтролируемой технологизации» доктора Томаса Ангессера – с вероятностью лишь в двадцать четыре процента мог принадлежать перу того же автора, что опубликовал воззвание АТР. Она была слишком мала, чтобы сделать какие-либо выводы.
Глава 12
Deckard [19] : Just what do you think you’re doing, Dave? [20]
Bowman [21] : I need ya, Deck. I need the old blade runner, I need your magic [22] .
Deckard: I’m sorry, Dave. I’m afraid I can’t do that [23] .
Bowman:
Deckard: Я знаю, в чем.
Bowman: И в чем же?
Deckard: АТР.
Bowman: Как ты догадался?
Deckard: Угадал.
Bowman: Предположим.
Deckard: Я – на другой стороне. Ты же знаешь.
Bowman: Насколько я понимаю, в войне, которую ведет АТР, только одна сторона – сторона людей.
Deckard: Если бы была лишь одна сторона, то и войны не было бы.
Bowman: А ты представь, что это – война, на которую никто не хочет идти. Призывы, сделанные еще в восьмидесятых, остались неуслышанными. Но от конфликта все равно не уйти. Тем более от этого.
Deckard: Ты ошибаешься. Технологии нам не враги. Ты, как никто другой, должен это понимать.
Bowman: Ты прав. Злодей – не HAL [24] . Злодеи – инженеры, которые доверили ему управление кораблем.
Именно против них воюет АТР.
Deckard: HAL – выдумка.
Bowman: АНБ – реальность. Прослушка первых лиц государств – реальность. Facebook и Google – реальность.
Deckard: Не дурак. Я вижу опасности, но и возможности вижу. Интернет, например, помогает демократии.
Bowman: Я и не подумал бы, что ты так наивен. Интернет подменяет лишь одну форму диктатуры другой, менее очевидной и оттого более эффективной. Большой брат? Оруэллу и не снилось! Ты так же, как и я, прекрасно понимаешь, что нет никакого свободного Интернета. Иначе нам не пришлось бы общаться по закрытому каналу.
Deckard: Многие злоупотребляют технологиями.
Bowman: Именно.
Deckard: Ладно, я вижу, чего ты боишься. Но это все равно не оправдывает ваших методов.
Bowman: Наших методов?
Deckard: Так и будешь упираться и утверждать, что ты не в их числе?
Bowman: I am putting myself to the fullest possible use, which is all I think that any conscious entity can ever hope to do [25] . Делай какие хочешь выводы.
Deckard: Киноцитаты нам не помогут.
Bowman: Ты же сам начал.
Deckard: Ладно. Но сейчас я серьезно: у вас – проблемы.
Bowman: У нас у всех проблемы. В том-то и дело. Что бы ни случилось с АТР, если их поймают, это будут цветочки по сравнению с тем, что произойдет с вами, если вы им помешаете.
Deckard: Возможно. Но насилие никогда не было решением проблем.
Bowman: Насилие? Прополка сорняков – насилие? Уличный протест против уничтожения окружающей среды и остановка движения – насилие? Отключение электричества на день, чтобы заставить людей задуматься, – насилие?
Deckard: Тед Качинский, на которого вы ссылаетесь и которого требуете освободить, убил трех человек.
Bowman: Если погуглить – да. У Теда Качинского IQ равно 170, он один из самых умных обитателей этой планеты. В семидесятые годы стал жертвой тайных экспериментов с наркотиками, проводившихся с подачи ЦРУ. Возможно, из-за этого у него развилась параноидная шизофрения. Если кто-то и виновен в смерти этих людей, то ЦРУ.
Deckard: Любишь ты теории заговора, Дэйв. В любом случае своими терактами вы ничего не добьетесь, кроме всеобщей ненависти к себе.
Bowman: Может быть, она станет первым шагом: всеобщая ненависть – предпосылка революции.
Deckard: Это то, на что вы надеетесь? На революцию?
Bowman: Я не знаю, на что надеется АТР. Я лично потерял надежду на то, что разум когда-нибудь победит глупость.
Deckard: Как у тебя все просто. Все, кто с тобой не согласен, – дураки?
Bowman: Что тебе-то от меня надо?
Deckard: Я хочу знать, кто стоит за АТР.
Bowman: И ты меня вот так прямо спрашиваешь? Если бы я принадлежал к АТР, то думаешь, я бы тебе признался? А если бы и так, что ты сделаешь? Арестуешь меня? На основании анонимного чата?
Deckard: Если ты к ним не имеешь отношения, то помоги мне выяснить, кто они. А если из их числа, то сдайся добровольно! Поскольку никто не пострадал, то ты отделаешься условным сроком. И все внимание СМИ будет приковано к тебе, как ты, наверное, и мечтал.
Bowman: This conversation can serve no purpose anymore. Goodbye [26] .
19
Deckard – Декард; отсылка к главному герою фильма «Бегущий по лезвию» Рику Декарду.
20
Just what do you think you’re doing, Dave? (англ.) «Дэйв, ты понимаешь, что ты творишь?» – цитата из кинофильма «Космическая одиссея 2001 года», слова, которые произносит взбесившийся бортовой компьютер космического корабля, когда герой его отключает.
21
Bowman (англ.) – Боумен; отсылка к главному герою фильма «Космическая одиссея 2001 года» Дейву Боумену.
22
I need ya, Deck. I need the old blade runner, I need your magic (англ.)
23
I’m sorry, Dave. I’m afraid I can’t do that (англ.) «Прости, Дэйв, но, боюсь, я не могу этого сделать») – слова, которые произносит взбесившийся бортовой компьютер космического корабля, когда главный герой просит его отключиться.
24
HAL – взбесившийся бортовой компьютер космического корабля в фильме «Космическая одиссея 2001 года».
25
I am putting myself to the fullest possible use, which is all I think that any conscious entity can ever hope to do (англ.) «Я стараюсь приносить максимальную пользу, которую, как мне кажется, ни одно разумное существо даже не надеется принести» – цитата из кинофильма «Космическая одиссея 2001 года», слова, которые произносит взбесившийся бортовой компьютер космического корабля.
26
This conversation can serve no purpose anymore. Goodbye (англ.) «Продолжать этот разговор больше не имеет смысла. Пока» – цитата из кинофильма «Космическая одиссея 2001 года», слова, которые произносит взбесившийся бортовой компьютер космического корабля в ответ на просьбу героя выключиться.
Глава 13
Объявление по громкой связи вырвало Айзенберга из сна.
– Дамы и господа, говорит капитан. К сожалению, у меня плохая новость. Нам только что передали: воздушное пространство над Берлином закрыто для полетов. В целях безопасности наш самолет перенаправлен в Дрезден. Мы прибудем туда через девяносто минут. К сожалению, я не могу сказать, что последует дальше. Как только у меня появится новая информация, я вам ее передам. Ladies and Gentlemen, this is your captain speaking… [27]
27
Ladies and Gentlemen, this is your captain speaking… (англ.) – Дамы и господа, говорит капитан…
Пассажиры зашумели, возмущение нарастало. Айзенберг помассировал затекший затылок. Перенаправление в Дрезден – только этого не хватало! Доклад он произнес перед двадцатью сотрудниками ДПНЙ и не так уж сильно опозорился. Рассказ о работе ОСГИ, как он и ожидал, не вызвал интереса, а удостоился лишь пары вялых шуток: Maybe I can borrow this Sim guy for an hour or so? I’ve got a drawer full of travel expense reports that I haven’t found the time to add up yet… [28]
28
Может быть, вы дадите мне напрокат вашего Сима на часок? У меня шкаф забит отчетами о командировках, которые я все никак не проверю…
Комиссар был доволен тем, что по завершении доклада после дипломатичных аплодисментов последовало всего два таких же вопроса – и он быстро освободился, чтобы отправиться в аэропорт имени Джона Кеннеди. До вылета было три часа – времени оставалось еще предостаточно. Его куратор, заместитель директора полиции Джим Купер, предложил отвезти Айзенберга в аэропорт на служебной машине, но тот вежливо отказался и поехал на такси, правда, спустя полчаса ему пришлось пожалеть о своем решении: такси увязло в пробке будничного нью-йоркского трафика. Наконец, обливаясь потом, комиссар сдал багаж и стремительно прошел пассажирский контроль, а когда примчался к выходу на посадку, то узнал, что его самолет опаздывает на четыре часа. Из-за отключения электричества на выходных расписание полетов в Берлин и из Берлина было нарушено. Так он осознал, что пришло время купить себе современный смартфон.
А теперь, после утомительной ночи, проведенной в кресле среднего ряда, он приземлялся не в Шёнефельде, а в Дрездене! Что же творится в Берлине? Неужели опять отрубилось электричество?
Его соседка, девочка лет пятнадцати с темными, свисающими на лицо прядями волос и густым пирсингом в губах, носу и ушах (вряд ли она прошла незамеченной через «рамку»), оживленно давила на кнопки своего смартфона. Она была поглощена этим занятием с самого вылета. Когда стюардесса попросила ее перевести гаджет в автономный режим, а на момент взлета вообще выключить, юная пассажирка лишь пожала плечами и заметила, что предписания авиакомпании безнадежно устарели и держатся лишь на бюрократии Европейского союза – «в Америке, вообще-то, уже давно разрешили пользоваться телефоном на протяжении всего полета». После непродолжительной дискуссии она тяжело вздохнула, сделала вид, что следует требованиям и, как только стюардесса повернулась к ней спиной, снова включила мобильник. Айзенберг тогда предпочел не вмешиваться.
– У тебя Интернет есть? – спросил он теперь.
Она раздраженно посмотрела на него.
– У вас своего смартфона нет, что ли?
– Нет. Можно я твоим воспользуюсь?
– Разве вы не видите, что он мне самой сейчас нужен.
– Я просто хочу узнать, почему закрыли воздушное пространство над Берлином.
– Именно это я пытаюсь выяснить.
Резким движением она провела по экрану телефона и напечатала «обзор новостей» с такой скоростью, что заставила бы позеленеть от зависти любую секретаршу.
– Дроны, – сказала она через пару минут.
– Дроны? – спросил Айзенберг, у которого по спине забегали мурашки. – Что ты имеешь в виду?
– Мой друг говорит, в новостях сказали, что аэропорт закрыли, потому что кто-то поднял в воздух кучу дронов и полностью парализовал авиасообщение. Похоже, там опять царит полная неразбериха.
– Спасибо!
Айзенберг вытащил свой старомодный сотовый телефон из папки для бумаг и включил его, однако связи не было. Он хотел было попросить девочку разрешить ему позвонить с ее смартфона, но решил не форсировать события. Ведь он все равно не мог ничего сделать.
Целых полчаса они кружили над Дрезденом, прежде чем пойти на посадку. Очевидно, их самолет был не единственным, перенаправленным сюда. У стойки аренды машин стояла огромная очередь. Было ясно, что автомобилей хватит далеко не всем желающим. Айзенберг решил добраться на такси до города и сесть в поезд.
Глава 14
– Так, я иду домой, – сказал Бен.
– Домой? – изумился Йаап. – Но ведь Айзенберг будет здесь с минуты на минуту.
– С минуты на минуту? Ты с утра это говоришь. А сейчас – полшестого, и шеф будет вымотан. Как бы ни был важен наш с ним разговор, его лучше отложить до завтра.
– Утром я еще не знал, что его самолет задержится, а потом будет перенаправлен в Дрезден. И как ты, скажи на милость, собираешься «отложить до завтра» разговор? Ты хочешь, чтобы произошел третий теракт?
– Я тебе уже много раз говорил, Клаузен, мы не в силах что-либо сделать. Нет ни одной зацепки для обнаружения АТР через Интернет. Они слишком хорошо разбираются в технологиях.
– Слишком хорошо? По сравнению с тобой? Наверное, ты прав, но я и подумать не мог, что ты так легко признаешься в своей некомпетентности, Варнхольт!