Энуэмент
Шрифт:
– От вас я тоже не мало перенял, - Радмир серьезно посмотрел на своего учителя.
– Как сказал небезызвестный нам обоим теневик, вы с успехом воспитали во мне рурца.
– Это в чем же?
– Саардан сел и вытянул ногу с браслетом в сторону.
– Для меня семья превыше всего.
– И что же делает это?
– Рурец слегка приподнял ногу и подвигал ей.
– Блокирует, - сразу же ответил Радмир.
– Не дает нормально двигаться и использовать сияние.
– Значит, я для тебя не чужой, - с каким-то непонятным Радмиру чувством Саардан
– С тех самых пор как стали моим учителем, - Радмир говорил тихо и смотрел прямо на учителя. Сейчас он мог себе позволить быть беспечным и расслабленным, Саардан уже был не опасен.
– Иначе бы я просто пришел, ударил чем-нибудь посильней из суара и ушел. И вы бы не спаслись. Я не могу смотреть, как близкий мне человек совершает подобные поступки.
– Я рурец, - Саардан вздрогнул и его взгляд вновь сфокусировался на нем.
– Все мы люди, - Радмир невольно процитировал лани Укрой, пожав плечами.
– Да... все, - Саардан сделал глубокий вдох. Потом медленно выдохнул.
– Бой окончен. Я проиграл.
– Помолчал немного, тяжело дыша. Но не от усталости, а от своих мыслей.
– Тебе было наверно очень сложно на это решиться.
– Неожиданно его глаза вспыхнули уверенностью. Он медленно достал один из своих кинжалов.
– Для близких рурец готов на все.
– Внимательно посмотрел на кинжал. Проверил заточку. После чего поднял взгляд на него и, взяв кинжал обеими руками, приставил к своей груди.
– Я горжусь тобой... Эр, - похвалил он и резким движением вогнал лезвие себе прямо в сердце.
Не было слышно ни вскрика, ни вдоха. Радмир даже свое собственное дыхание не слышал. Ему показалось, что он вообще перестал дышать. Тело его учителя мягко упало навзничь, раскинув руки в стороны.
Радмир сделал вдох. Всего один вдох, но каким же тяжелым он ему показался в данный момент. Он не хотел этого, но понимал, что такой исход будет самым правильным из сложившейся ситуации. Его учитель совершил слишком много убийств, его бы никогда уже не оставили в покое. Но приняв это решение, Саардан взял всю ответственность на себя. Он освободил его самого от такой ответственности и ноши. Последний поступок учителя, как и всегда, был направлен на его защиту.
Во рту чувствовалась желчь. Дыхание было неровным, спертым. Создавалось ощущение, что воздух просто не хочет поступать в легкие. Он поднял руку и взъерошил себе волосы. Подобное движение очень часто делал Саардан, когда он был еще совсем мальчишкой.
Сердце больно кольнуло. Сколько бы он не прожил, но его все равно, не смотря на все старания его учителя, будет это преследовать.
За что так боги поступают с ними?
Совладав с собой, Радмир подошел к телу своего учителя. На лице того было спокойное и умиротворенное выражение и легкая, умиротворенная улыбка. В глазах больше не было гнева и одиночества, в них застыло лишь предвкушение. Предвкушение от встречи с родными, там, в чертогах Великой матери.
У рурцев не было понятий небесных
Саардан был воином. Запутавшимся в своей ненависти, переставшим различать, где верх, а где низ, но воином.
– Пусть Великая мать воссоединит вас с вашей семьей, учитель, - тихо сказал Радмир, присев рядом на колени и закрыл тому глаза.
У рурцев не было особенного ритуала погребения, как например у алви, которые сжигали своих покойников, или у иланийцев, которые обязательно закапывали своих умерших в землю, завернутых в белую, плотную ткань с золотистым узором. Узоры бывали разными, все зависело от клана и семьи. А вот рурцы не придерживались каких-то одних традиций. Они могли и сжечь своих покойников, могли и предать земле.
Радмир не хотел отдавать тело учителя имперцам. Хватит с них Энока. Он выпрямился и протянул руку. За это время он добился еще некоторых успехов в управлении драконьего пламени. Но все равно у него еще не получалось направлять его без какого-либо жеста или же действия, одной лишь силой своей воли.
Перед его раскрытой ладонью появилась небольшая искра, которая очень скоро стала небольшим огоньком синего цвета. Огонек, послушный его воле, направился к Саардану. Мгновение, и тело его учителя вспыхнуло ослепительным пламенем, которые взметнулось очень высоко в небо.
Драконье пламя само по себе очень сильно отличалось от обычного пламени. Одним и его особенностей было то, что оно быстро превращало в пепел что угодно. Очень быстро. Так и сейчас, не прошло и десяти секунд, как на месте тела, оказалась лишь темная горстка пепла.
Погода, как назло, была безветренной и ясной, а Радмир не хотел, чтобы даже его пепел кому-либо достался. Поэтому он вызвал сильный порыв ветра. Ветер взметнул пепел в воздух и на огромной скорости понес куда-то в звездное небо.
Он устало опустил голову. Очень хотелось плакать, но слез не было. Не выдержав, он вскинул голову и громко и отчаянно взревел. Его глаза сами трансформировались, сделав мир более ясным и убрав слепые пятна. Подавляющая энергия стала распространяться вокруг. Гравий под ним не выдержал давления и начал разрушаться с мелким хрустом.
Когда он закончил, то стоял в небольшом углублении около двадцати сантиметров в глубину и более двух метров в диаметре.
Глава 16.
Дорогу обратно он не запомнил. Просто в одно мгновение оказался прямо перед заведением папаши Мо.
Даже стоя снаружи он прекрасно слышал, что внутри кто-то весело проводит время. Отчетливо были слышны гитара и губная гармошка. По крайней мере, личность того, кто играл на гармошке, не была для него тайной. Кристиан минимум раз в декаду так играл по вечерам у Франки. Не за деньги, а просто так. Потом он услышал хорошо знакомый, чуть хрипловатый женский голос.