Эобара
Шрифт:
– Там язва, Павел Петрович. Только что открылась. Течёт пока совсем несильно, но, – на мгновение Леонид замолчал и прижал руку к рубцу на шее, – зовите хирургов побыстрее, иначе к ночи….
Выдержав недвусмысленную паузу, Леонид выдохнул и, несмотря на ожидаемую тошноту, возникшую в последние секунды разговора, пошёл в лоджию за очередной порцией никотина.
– Спасибо, – задумчиво пробормотал Павел Петрович. – Ещё, Лёнь, такое дело… – реаниматолог начал говорить совсем медленно, словно бы тянул во
– Тренером сборной России? Медаль дать, – неудачно пошутил Леонид. Ему совершенно не хотелось думать о Черчесове. На том конце трубки шутку оценили молчанием.
Вздохнув, Леонид приложил руку к рубцу и тут же схватился за раму окна, чтобы не упасть.
Нити… нити… нити… Пульсирующие, белёсо-серебристые… тянущие его куда-то…
Сигарета выпала из разжавшихся пальцев и теперь в стремительном темпе обугливала какую-то газету. Нагнувшись с глухим стоном, как столетний дед, Леонид поднял окурок и затоптал тлеющую бумагу.
Медленно, с трудом поднимая чугунные ноги.
– Лёнь, ты там? – настороженно спросил Павел Петрович.
– Да… – ответил Леонид, пытаясь заставить язык вернуться на своё законное место по центру рта, и одновременно напоминая лёгким, что они здоровы, хоть и сильно прокурены, а значит – способны дышать. – Здесь.
За окном что-то громыхнуло – будто разом взорвалось несколько десяток «Корсаров», но Леонид не обратил на это никакого внимания – тут бы самому уцелеть!
– Так что с Черчесовым? – Павел Петрович явно начинал сердиться.
Леонид пару раз вдохнул, выдохнул и с трудом отпустил раму.
– Ничего, Павел Петрович. Точнее, всё то, что уже делается.
Павел Петрович вздохнул и рискнул спросить:
– А шансы есть, как ты…э… считаешь?
Нет, – покачал головой Леонид. Шансов ноль.
– Очень небольшие, Павел Петрович.
Реаниматолог ещё раз вздохнул, чертыхнулся и наскоро попрощавшись, повесил трубку. Леонид проверил список вызовов – Сашка не звонил. Прошло уже больше часа.
Дома застрял, как обычно, – предположил Леонид и всё же отправился мыть посуду.
4. Старая майка справилась со всеми поверхностями не хуже легиона тряпочек из специальных материалов. Оглядывая приведённую в порядок кухню, Леонид поймал себя на мысли о том, что неплохо бы всё же убираться регулярно. Не желая терять, столь редкий для него настрой, он, собрал волю в кулак и направился мыть пол в комнате.
Уборка прошла успешно, даже несмотря на то, что в какой-то момент Леонид принялся танцевать со шваброй и изображать Мики-Мауса из «Фантазии», что, разумеется, не способствовало качеству работы, а затем минут десять выгонял из-под дивана что-то страшное,
Когда битва с поддиванным злом завершилась победой Леонида, выяснилось, что это был всего лишь потерянный носок, причём Надин.
Леонид автоматически закинул носок в бельевую корзину, затем вернулся и переложил предмет одежды в мусорное ведро.
Покосившись на часы, Леонид обнаружил, что уже почти девять. Сашка всё не приезжал и даже не звонил. Это было уже странно.
Леонид вытащил из кармана телефон, набрал Сашкин номер – тот был вне зоны действия сети.
Опять зарядку забыл, растяпа! – мысленно цитируя Надю, отметил он и вытащил из холодильника бутылку пива.
– Тебе же меньше достанется, – сообщил Леонид фотографии на стенке (они с Сашкой в летнем лагере после третьего класса) и, открыв пиво, вышел в лоджию.
На проспекте Луначарского-детской площадке произошли изменения. На перекрёстке с Жукова несколько игрушечных машинок не поделили полосы. Прямо у отбойника, перекосившись на бок, стоял чёрный Пежо с напрочь снесённой мордой, далее застыл КАМАЗ, измятый капот которого придавал грузовику нелепо-недоумённый вид. В кузове КАМАЗа был виден песок.
Разумеется, песок, что ещё возить игрушечным машинкам.
Здесь же играющие дети наставили других красивых машинок – скорую помощь, пожарку, три автомобиля ДПС.
На тёмном асфальте в свете фар жирно блестело пролившееся моторное масло.
А по центру перекрёстка искорёженной до практически полной неузнаваемости кучей металла, перемешанного с ломаным пластиком, громоздился Сашин «Мини Купер» – никакой не игрушечный, настоящий, со знакомой до боли в глазах чёрной полоской на зелёной крыше.
И Леонид побежал, в тапочках и мокрой футболке. Словно мог ещё что-то изменить. Словно не понимал, кто лежит под чёрным полиэтиленом рядом с изуродованным Купером.
Энтропия нанесла очередной удар.
Глава 2 Два кладбища
Четверг, тринадцатое октября
1.На кладбищах холодно. Всегда. Даже в сорокоградусную жару, откуда не возьмись, налетает пробирающий до костей ветер, заставляя застёгивать куртку и ссутуливаться, засовывая руки глубоко в карманы.
А может, не в ветре дело и даже не в кладбище.
Леонид стоял в стороне от основной толпы и тщетно пытался спрятать кисти в рукава куцей осенней куртки. Было очень холодно.
А главное, нельзя было думать. Ни о чём. Любая мысль могла стать триггером, спусковым крючком, ловушкой.
Стоять и смотреть. Не видя.
Вот жирными комьями летит земля из провала в чёрного провала. Затем оттуда вылезают могильщики.
Вот несут гроб. Дорогой, лакированный, закрытый. Главное, что закрытый.