Эпидемии и общество: от Черной смерти до новейших вирусов
Шрифт:
Тем не менее взгляды Галена на научное знание и прогресс уже значительно отличаются от современных. Для Галена Гиппократ был неиссякаемым источником врачебной науки, и основные постулаты его доктрины были непреложны. В воззрениях Галена новым парадигмам места не было. Он считал, что труды Гиппократа, как и его собственные, никогда не утратят достоверности. Они могут нуждаться лишь в уточнениях и доработке, коим Гален и посвятил всю жизнь.
Этот застывший догмат и составляет суть галенизма. Стараниями Галена Гиппократ превратился в кумира, в объект почитания, а в конечном итоге и поклонения. Забавно, что человеку, о котором не было известно почти ничего, от которого осталось лишь несколько трактатов, задним числом присвоили все мыслимые добродетели. Гален идеализировал Гиппократа, воспевал его как образчик мудрости, решимости, воздержанности, милосердия и честности. Ходили легенды
Неизбежно встает вопрос об эффективности гуморальной медицины. Сколь бы ни была эта система доступной для понимания, хочется спросить: «А это работало?» Неужели медицинская доктрина могла продержаться несколько тысячелетий, не показывая успешного терапевтического эффекта?
Во-первых, врачи-гуморалисты занимались не только болезнями. Под лечением Гален подразумевал и мероприятия по поддержанию здоровья. Один из его наиболее значимых трактатов называется «О сохранении здоровья» и касается гигиены. Так что врач-гуморалист, следуя заветам Галена, в основном консультировал пациентов по вопросам, которые касались, как сейчас говорят, образа жизни. Античная медицина считала, что правильный образ жизни – лучшая защита от болезней. Вопросы профилактики, которым было посвящено немало объемистых трактатов, касались сна, физических нагрузок, режима питания, сексуальной активности, купаний, вокальных упражнений, а также моральных и психологических установок. Считалось, что все это оказывает воздействие на эмоции, а следовательно, отражается на общем балансе организма, то есть здоровье человека. Греческих и римских врачей не оценивали исключительно (и даже в первую очередь) по результату лечения, во многом их деятельность напоминала работу нынешних тренеров, психологов и диетологов.
Во-вторых, как лечебная стратегия гуморальная теория обладала целым рядом достоинств. От магического мышления ее отделял квантовый скачок. И современников гуморальная доктрина привлекала тем, что была созвучна идеям натурфилософии. К тому же последователи Гиппократа и Галена в лечении придерживались умеренности. Например, не практиковали хирургические вмешательства, кроме вправления костей, вскрытия абсцессов и рассечения вен для кровопускания. Внутренние полости тела считались запретной зоной.
Не будем забывать, что даже в наше время к врачу-терапевту подавляющее большинство пациентов обращается с жалобами на недомогания, которые проходят сами собой и нередко имеют психосоматический характер. Прежде всего эти люди хотят получить подтверждение, что все наладится. И главная особенность гуморальной медицины заключалась в том, что опытный врач, повидавший и полечивший много больных, овладевал искусством прогноза и знал, как обнадежить пациента. Кроме того, последователи Гиппократа не брались за пациента, если считали, что он обречен, а когда сталкивались с тем, в чем не разбирались, направляли пациента к другому специалисту (см. далее).
Но гуморальная теория, особенно в галеновой версии, имела и ряд серьезных недостатков. Во-первых, она представлял собой замкнутую систему. Изначально в основе этой доктрины лежали дедуктивные рассуждения, но в конце концов гиппократовский эмпиризм сошел на нет и учение приобрело черты культа личности – культа Галена, а уже через него – культа Гиппократа. Таким манером гуморальная теория превратилась в культ Античности, а сумма накопленных гуморальных знаний застыла явленной истиной. Галенизм упирал на авторитет и традиции, со временем это привело к появлению медицинской элиты, которую составляли врачи с университетским образованием, обучавшиеся в первую очередь на классических текстах. И ответ на вопрос «Как стать врачом?» теперь звучал так: читать Гиппократа и Галена на языке оригинала.
Несмотря на то что именно в
Сын бога Аполлона и смертной женщины, Асклепий был великим целителем, и вокруг его имени и храмов сложился популярный культ. Античные врачи называли себя «асклепиады», что значит «сыны Асклепия», и почитали его как небесного покровителя своего ремесла. Во времена Александра Македонского по всей Греции насчитывалось около 300–400 храмов-лечебниц (они назывались асклепионы), посвященных этому богу. Самые большие и известные были в Афинах, Косе, Эпидавре, Трикке (нынешняя Трикала) и Пергаме.
Чтобы объяснить, кем был бог Асклепий для античной медицины, нужно упомянуть, что он никогда не прибегал к магии. Он был всего лишь искусным врачом и исповедовал те же принципы, что и его последователи-асклепиады. Некоторые отмечают, что предания о нем очень напоминают историю Христа, и действительно культ Асклепия составлял серьезную конкуренцию христианству на протяжении нескольких веков.
Для многочисленных странствующих целителей из числа греческих и римских врачей Асклепий был чрезвычайно полезен, поскольку наделял их идентичностью, полномочиями и общностью. В гиппократовских врачах легко угадывались члены одной «гильдии». Целители активно странствовали, и, когда пациенты приглашали их в дом, Асклепий как бы ручался, что врач будет вести себя этично. А практикующим врачам требовалось поручительство кого-то авторитетного. Асклепий мог гарантировать, что они компетентны, порядочны и проявляют особую заботу о бедняках, у которых нет денег на лечение.
В каком-то смысле храмы Асклепия – предшественники современных оздоровительных центров, санаториев и больниц. Там помогали бедным и тяжелобольным. Чтобы прийти в храм, пациенту нужно было подготовиться: совершить омовение, выдержать пост, помолиться и принести жертву. Тогда его оставляли в храме на ночь, и там ему во сне мог явиться Асклепий, чтобы поведать, чем и как следует лечиться. Такая практика называлась «инкубация». Но стратегия лечения всегда предписывала то же, что рекомендовал бы любой опытный врач-гуморалист. Такая инкубация ничуть не мешала натуралистической терапии, к которой тут же и приступали. Асклепий никогда не назначал лечение с помощью магии, не творил чудес и не практиковал ничего такого, чего не мог бы сделать обычный доктор.
Различные концепции происхождения болезней, которые мы рассмотрели в этой главе (божественная, демоническая и гуморальная), в истории не сменяли друг друга последовательно. Совсем наоборот, господствующая в медицине научность не вытеснила божественные и демонические концепции. Все они на протяжении тысячелетий существовали бок о бок, иногда даже уживаясь в голове одного человека. Все три взгляда живы по сей день и стали частью нашего культурного наследия. Например, на территории Индийского субконтинента много где до сих пор практикуют гуморальный подход, нашедший отражение в медицинской системе юнани.
Этот обзор медицинских доктрин, господствовавших в Европе до XIX в., подготовил нас к изучению феномена чумы. Общества, пораженные этим заболеванием, воспринимали бедствие в рамках привычных представлений. Невозможно рассматривать историю чумы, не принимая во внимание интеллектуальный контекст, в котором люди переживали ее и осмысляли.
Глава 3
Обзор трех пандемий чумы
541 – ок. 1950
Бубонная чума – неизбежный ориентир в любом обсуждении инфекционных заболеваний и их влияния на общество. Во многих отношениях чума представляла собой наихудшую из мыслимых катастроф, устанавливая тем самым своеобразный критерий, по которому можно судить о других эпидемиях. В более поздние столетия, сталкиваясь со вспышками новых, незнакомых заболеваний, люди всегда опасались, что эти бедствия будут как чума – столь же опустошительными. Такие особенно пугающие события, как эпидемия холеры в XIX в. или «испанки» и СПИДа в XX столетии, нередко называли новой чумой. По той же причине и туберкулез, главный убийца XIX в., получил прозвище «белая чума». Ну а слово «чума» стало именем нарицательным для любых социальных бедствий, даже не связанных с инфекционными заболеваниями, поэтому во многих языках можно встретить обороты вроде «чума несчастных случаев» или «чума банковских ограблений».