Эпидемия FV
Шрифт:
— Так ночь же на дворе!
— А мне плевать! — Женя сорвался на крик. — В Медянске происходит что-то страшное. Я не знаю, с плотины ли это пошло, или наоборот пожар на ней был первой ласточкой вируса. Но ты бы знала, как я хочу оказаться не правым! Беги из города! Если никакой катастрофы не произойдет — просто вернетесь. Потраченные деньги, по-моему, не слишком большая плата за такую перестраховку. Ставка-то великовата будет! Вся жизнь! А я нутром чувствую, что смертей только за эту ночь будут сотни!
— Женя, ты говоришь это так, как будто…
— Как будто чувствую, мам! Мне страшно, как никогда в жизни!
— Сам-то что будешь делать? Вы не пострадали?
— Нет, все целы… — Ну, может быть, кроме Лехи и Сергея, в кровь измолотивших друг другу морды! — Мы поедем дальше, в «Дзержинский». В город возвращаться не будем… Думаю, в санатории будет все же безопаснее.
— Женя… — мать на секунду задумалась. — А ты не думаешь, что… В общем, что если это вирус, то мы просто развезем его по другим городам.
«Это не вирус» — подсказал Бабай.
— Это не вирус!
— А что это тогда? Газ? Его бы уж точно снесло ветром.
— Это не вирус, мам. То, что сейчас происходит в Медянске, к биологическому оружию отношения не имеет. И не спрашивай, откуда я это знаю. Я просто чувствую, и все. Вирусы так себя не ведут… В общем, если ты сейчас уедешь из Медянска, то может быть все будет хорошо.
— Может быть? — переспросила мать. — Ты сказал, «Может быть»?
— Да… Мам, я не понимаю, что происходит. Это не вирус, это что-то другое. Но что… Может быть это локальное явление. Может быть Медянск справится с этим, и больше о «голом безумии» никто не услышит. А может быть Медянск — первый город на пути распространения этой дряни. Может быть, следом она поразит всю страну, а потом — весь мир? В общем, мама, срывайся, и прочь из города! Даже не раздумывай!
— Но…
— Никаких «но»! Обещай мне, что через час ты уже выйдешь из дома, и что через два тебя не будет в городе!
— Женя…
— Обещай! — твердо повторил он. — Мама, не хочу тебя волновать, но вокруг меня — разбитые машины, и внутри некоторых из них — мертвые люди. В городе творится черт знает что, и мне страшно при мысли, что придется туда возвращаться. Впереди у меня дорога в «Дзержинский», в котором, я надеюсь, все в порядке. Но надеяться-то я надеюсь, а что там на самом деле — неизвестно. И со мной пятеро друзей, четверых из которых эта болезнь едва заметно коснулась, и я не знаю, что с ними будет в дальнейшем. Так вот, сделай, пожалуйста, так, чтобы я не волновался хотя бы за тебя!
Она не отвечала несколько секунд, а потом, тяжело вздохнув, сказала:
— Ладно. Пойду, скажу отцу… Поедем в Новосибирск, к Катерине Ивановне. Если ты прав, и эта зараза, чем бы она ни была, захватит весь Медянск, то мы, не дожидаясь, пока она доберется до Новосибирска, съезжаем во Владивосток к Содбаковым. Ищи нас там, когда все закончится. Только ты… береги себя, ладно?
— Ты тоже… — впервые за эти несколько минут Женя спокойно вздохнул. Хоть одна проблема была решена. — Все, мам, у меня нет времени. Будь осторожна, хорошо?
— Буду.
— Удачи!
— И тебе.
Женя нажал на отбой, чувствуя, что если не сделает этого сейчас, то через секунду его голос сорвется. В горле поднимался комок, на душе было гадко. По логике, он должен был сейчас сорваться и нестись в город, к родным и близким, но логика-логикой, а шестое чувство… хорошо, не шестое чувство, Бабай! Бабай подсказывал, что ехать нужно в «Дзержинский». И теперь ему предстояло еще и уговорить на это остальных…
«Ты что-то знаешь о „голом безумии“?» — спросил он у своего второго «Я».
«Не больше чем ты. Только я лучше тебя умею делать выводы».
«И какие выводы из всего происходящего ты сделал?»
«Не сейчас. Поговорим потом. Главное ты понял. В городе сейчас опасно, и отправившись туда ты делу не поможешь. Ты сделал все правильно, выставил оттуда родителей, все твои друзья — с тобой. В Медянске тебе больше делать нечего! Теперь убеди остальных в том, что вам нужно продолжить путь, а не поворачивать назад».
Женя оглянулся. Все, все до единого, говорили по сотовым. Судя по обрывкам фраз, и его спутники, и попавшие в аварию люди, все звонили друзьям и знакомым, пытаясь узнать, что происходит в это время в Медянске.
«Погоди-ка! А с чего это я должен тебе верить? Вдруг ты наоборот хочешь загнать нас в ловушку в „Дзержинском“, потому что знаешь то, чего не знаю я?»
«И зачем мне это?» — Женя почувствовал, как его собственные губы складываются в презрительную усмешку, и пресек это действо на корню. Еще не хватало, чтобы на его лице отражались эмоции Бабая! — «Зачем мне желать твоей смерти?»
«Моей — незачем. А вот их…»
«Не глупи. Если бы я хотел их смерти — я бы убил их гораздо раньше. И ты, ведь, знаешь, что я мог бы это сделать! Когда ты отключался, я мог делать все что заблагорассудится. Но я не хочу этого! Я — это ты. Мы едины! Мы должны идти на компромиссы, чтобы действительно стать единым целым».
Женя покачал головой. В том, что Настя называла злом внутри него именно Бабая, он больше не сомневался. Но в то, что зло это оказалось таким… циничным, с садистскими наклонностями, но готовым действовать на его благо — до сих пор поверить не мог.
«Ладно, потом поговорим. Ты прав, сейчас заботы другие».
— Жень, — увидев что он смотрит в его сторону, Сергей махнул ему рукой. — Садись, поехали!
Дорога оживала. Кто-то, поняв что опасность хотя бы временно миновала, объезжал создавшуюся пробку. Большинство ехавших из города, поворачивали обратно. Разглядеть детали происшедшего было уже невозможно, солнце окончательно село за горизонт, и сумрак сгущался с каждой секундой.
Остальные все еще говорили по телефону, не отходя, впрочем, далеко друг от друга…
— Куда поехали? — спросил Женя, подходя.
— Назад, в город.
— Тогда без меня, — безапелляционно заявил он. — Я еще жить хочу. Я и родным своим позвонил, чтоб убирались из Медянска, и сам туда ни ногой, пока весь этот дурдом не закончится.
— А куда же ты собрался? — опешил Сергей. После драки он заметно припадал на левую ногу, а под носом так и осталась запекшаяся кровь. Не до приведения себя в порядок было.