Эпидемия

Ярослав Велинский

Эпидемия

Автобус занесло на повороте. Водитель негромко выругался.

– А вот раньше всю машинерию в лошадиных силах меряли, - ни с того ни с сего сказал широкоплечий мужчина со значком "Космосервис" на лацкане и засмеялся.

– Ну и что?
– сердито отозвался водитель.

– Ничего! Лошадиные силы! Как вспомню, так вздрогну...

– Кое-кто уже и не вспомнит и не вздрогнет, - криво улыбнувшись, сказал водитель.

Сидящий на заднем сиденье старик потер сухие ладони, кашлянул

– Моя невестка...
– и замолчал.

К нему обернулись.

– Моя невестка, - наконец продолжил он, - каждый год машины меняла, так теперь места себе не находит, ножками ей неохота ходить.

Снова замолчал, а потом радостно, на весь автобус гаркнул:

– Доездилась!

И захихикал.

Рядом со стариком сидел мужчина с бесцветными, навыкате глазами, в очках и с портфелем в руках. Одним словом - интеллигент. Он раскрыл было рот, желая вступить в разговор, но передумал, протяжно вздохнул и снова уткнулся в стекло.

– Значок не продадите?
– спросил водитель широкоплечего.

– Нет.

– Ну, обменяемся!

– Нет, - односложно повторил тот.

– Где достал? Стащил, что ли?

– Ну да!
– обиделся широкоплечий.
– Вчера с Марса на "Титанике" вернулся!

– А-а, - протянул водитель и тут же встрепенулся: - Кто ж это додумался так вашу посудину назвать? Был, помнится, такой дизель, сто лет назад в океане булькнул.

– Не было тогда дизеля, - вмешался старик.
– Тогда пар был.

– Да что хочешь, а только три тысячи человек - бульк!
– заключил водитель и крутанул баранку.

Пассажир с портфелем наконец подал голос:

– Тысяча пятьсот семнадцать. А спаслось тысяча семьсот одиннадцать человек.

– Да?
– вежливо удивился широкоплечий.
– А у нас на "Титанике" тридцать семь душ, и все живы, правда, связь отказала, три месяца болтались глухо. Вернулись, а здесь...

– Не знали, что у нас творится?

– На Луне первым делом об этом сообщили. Новость номер один.

– Хорошо вам, в космосе, - закряхтел старик.
– А здесь столько людей угробилось, на сто "Титаников" наберешь! С другой стороны, и хорошего было мало, детского лица неделями не увидишь, все в противогазах! Выхлоп стены разъедал!
– он махнул рукой и умолк.

В автобусе стало темно. Сильный ветер поднимал бурые тучи ржавчины над остовами автомобилей, гудел и выл, раскачивая искореженные металлические клочья, гнал по бетонному полотну стеклянную крошку...

– Как там, на Марсе?
– спросил водитель.

– Солнца маловато.

Некоторое время все молчали. Автобус преодолевал спуски и подъемы, осторожно объезжая груды лома, грязные, маслянисто блестящие пятна и белесые полосы битого стекла.

Когда проезжали мимо горы покрышек, старик засопел, пересел вперед и, обернувшись к сидевшим в салоне, заявил:

– А ведь я в эпицентре был! Правда, до меня тогда ничего не дошло, мне уж потом объяснили.

– Что вы говорите?
– привстал интеллигент с портфелем и тут же от толчка снова упал на сиденье.

– А то! У меня бензоколонка на тридцать пятом шоссе была. Неплохо зарабатывал, сейчас столько на овощах черта с два выжмешь, хотя, конечно, для здоровья овощи полезнее бензина.

– Так что же там у вас произошло?
– блестя очками, спросил интеллигент.

– Славный был денек, - вздохнул старик.
– Погода хорошая, машины одна за другой ко мне на колонку заворачивали. Тут подъезжает Боулдер на своем "мицубиси"...

– Хорошая была машина, - подхватил водитель, - теперь таких не увидишь.

– Почему не увидишь?
– ответил широкоплечий.
– У меня в гараже, например, стоит.

– ...а тут появляется красотка, - продолжал старик, - из этих, что на автостопе промышляют. Сумка белая, глаза голубые. Ну, а Боулдер мимо юбки проехать не может. Я помощнику говорю, смотри, сейчас Боулдер подцепит ее, а потом всю неделю будет байки рассказывать, Боулдер вроде уж и тормозить начал, но тут его машина вдруг на поле въехала, кувыркнулась и ба-бах! Участок рапса дотла выгорел... и Боулдер, бедняга, теперь никому ничего не расскажет.

Пассажир с портфелем молча слушал старика.

– А потом на меня с помощником как понесло старую машину техпомощи! Мы еле увернулись, а ее юзом развернуло - и в стену! За ней ехала цистерна с молоком, так она прямо в старый каштан врезалась. Водителя ну просто выстрелило из кабины на дорогу...

– А что еще вы заметили?
– нервно спросил интеллигент.

– Море молока!

– Да нет, что-нибудь такое...

– Какого еще "такого" вам надо, когда из машины Боулдера пламя бьет как из паяльной лампы, красотку, что он не успел подсадить, наизнанку выворачивает, а шофер молоковоза кровью на бетоне истекает! Пока до полиции дозвонились да пока там раскачались, к нам уже не подобраться битых машин на несколько миль - какие столкнулись, а какие и сами по себе развалились... Раненые кричат, ругаются, неразбериха!..

– Да-да, - грустно покачал головой интеллигент, - вот так или почти так везде и было, один за другим, одна за другой...

– Ух ты!
– вдруг воскликнул широкоплечий.
– Так ведь вы же профессор Уилэби! Я вас на Луне в новостях видел. Вы этот, как его... председатель комиссии по расследованию! Точно!

– Бывший председатель, - тихо сказал профессор.
– Комиссия по расследованию закончила свою работу из-за отсутствия предмета расследования.

– Как это отсутствия?
– проворчал старик, делая широкий жест рукой.
– А это все? Что они там все с ума посходили? Вы, ученые, придумайте, что полагается, даром что ли учились! Трамваи, может, пустите. Помню, трамваи давно были, в мое время... на электричестве. А?