Эпикриз с переводом
Шрифт:
— Не смей никому говорить, ведьма-медик, — сурово произнес он. Я закатила глаза:
— Оно мне надо?
— Пообещай, — попросил он уже спокойней.
— Обещаю — никому, — и, приложив руку к груди, ехидно добавила: — Честное медицинское.
Как ни странно, но моему такому обещанию кошак поверил. Наверно решил, что эти слова что-то да значат. Что ж, я и Гиппократом поклясться могу, если надо. Пусть думает, что это наше "ведьминское" божество.
Проводив панта до ворот и убедившись, что он направился в сторону своей деревни, а других желающих попасть ко мне на "приём" больше не наблюдается, я заперла калитку и с чувством выполненного долга вернулась в дом.
Все, рабочий день закончился.
Глава 2
В
В конце протерла пол с хлоркой и достала почти полный пакет из мусорного ведра. Потом погасила в помещении свет и закрыла дверь. Бросив мусор в большой специальный контейнер в прихожей, я направилась в смежную комнату. Она у меня была самой любимой и многофункциональной: и спальней, и гостиной, и столовой с кухней.
Включив свет, я подошла к окну, чтобы поплотней задвинуть шторы. Затем оглядела комнату и, увидев большое зеркало, медленно к нему подошла…
А вот и я. Ну здравствуй, ведьма-медик…
Н-да, так алогично меня ещё не называли. И ведь не переубедишь этих кошек! Бессмысленно им рассказывать что я самый обыкновенный медицинский работник, а все моё целительство — это знания и умения, полученные за время обучения в институте, практика работы на скорой помощи, а также самые обычные лекарства и медикаменты. Хотя… Лукавлю, одним необычным умением на время я все-таки была "одарена" — этаким рентгеновским зрением, которое я могла включать в любой нужный момент, дабы без специального аппарата распознать, сломаны ли кости у моих кошачьих пациентов. Очень, кстати, полезное умение, для людей моей профессии. Мне будет грустно с ним расставаться… Но это ещё не скоро.
Так что, вернёмся к настоящему, к зеркалу.
Блуждая по своему отражению с ног до головы, я дернула рукой, снимая с себя хирургическую маску… Глаза тут же забегали по отражению лица, внимательно изучая изменения: нос и подбородок уже полностью приняли свою форму, очертания губ выделялись чётче… В принципе, вполне нормальное лицо, очень похожее на моё. На моё, родное и прежнее. Лишь шрамы на подбородке, щеках и шее напоминали о том, что совсем недавно я без слез и истерики не могла смотреть на себя в зеркало.
Но шрамов сегодня значительно меньше, да и те, что имелись, были уже светло-розовые и не такие уж и безобразные. Терпимо. Я коснулась руками щёк, так до конца и не веря своим глазам. Нет, ни глаза, ни зеркало не врут.
Это я. Это моё лицо.
С каждым днём оно становится лучше.
Я спиной отошла от зеркала и, стянув с головы медицинскую шапочку, распустила волосы. Светлыми локонами они заструились на плечах, я заулыбалась и, взбив волосы руками, попыталась прикрыть ими щеки. Что ж, шрамы в глаза не бросаются. А в темноте их вообще не разглядишь.
Удовлетворенно кивнув себе в отражении, я посмотрела на часы. Поздно, а я еще не ужинала. Мозг подумал о еде, и желудок тут же капризно заурчал. Надо бы чем-то его наполнить… А ещё можно выпить бутылочку вина. Красненького. Полусладенького. Я заслужила немного расслабиться.
Быстро сняв с себя медицинский костюм голубого цвета, удлиненную блузу и свободные брюки, я шагнула к шкафу. На пластиковой вешалке у меня висел традиционный местный женский наряд. Панты называют его кападой, и этот наряд уж больно похож на национальное одеяние одной страны из моего мира — длинная струящаяся ткань, которую следует обматывать вокруг талии, почти точно так же, как индианки поступают с сари. Правда, от индийского наряда кападу отличало две вещи — бахрома различной длины по всему периметру материи и необходимое условие в принте, решми, местное обозначение всех тканей, которая могла быть совершенно любого цвета, но обязательно в пятнах или, на худой конец, в полоску. И вот девушки-панты
Моя капада была темно-синей, с голубыми размытыми пятнышками. Закрепив один конец ткани, я не спеша обмоталась, пряча грудь и свой "тыл" серединной частью, а второй конец оставила незакрепленным, чтобы перед выходом из дома накинуть его на голову и прикрыть лицо.
На скорую руку собрав еду, пару бутербродов с сыром и колбасой, в небольшую корзиночку, я достала из своего импровизированного бара в шкафу вино. Повертела бутылочку в руках, бездумно читая написанное на этикетке, и тут же забывая, что прочитала. Есть у меня такая, как я ее называю, "зряшняя привычка" ещё с детства. На папу насмотрелась — он всегда, когда брал в руки что-то с этикеткой, снимал свои очки и читал. Все читал — и на продуктах, и на бытовых средствах, и даже на коробках с обувью. Зачем он это делал, я до сих пор не знаю, предполагаю, чтобы изучить состав. А я же делала это просто на автопилоте… Мышечная память, будь она не ладна.
С предвкушением и даже высунув язык, я откупорила вино лежащим в баре штопором… Винный, пряный аромат напитка тут же ударил в нос, и я с наслаждением втянула этот запах… Кайф! Или, как сказали бы панты, — "рати!"… Или "каришма"? Не, "каришма", это что-то вроде "ничего себе!"… Точно… Эх, надо бы тщательней изучить здешние жаргонизмы и неологизмы. Жаль, что литературы у меня мало. А моё общение с пантами ограничивается лишь их лечением, и чаще всего молчаливым со стороны последних. Редко мне попадаются такие разговорчивые, как сегодняшний Ешан. Побаиваются меня кошаки. Уважают. Есть за что — я единственный лекарь на этот небольшой сурешиат. Тем более, живущий в месте, прозванным в народе "ведьминым".
Ведь мой дом, а точнее дом, в котором я временно живу, стоит в гордом одиночестве на горе Пахаад. По древней легенде на этом месте был вулкан. И однажды, давным-давно, во время его пробуждения, древние и дикие панты очень испугались, что их поглотит извергаемая из недр вулкана "огненная вода" и тут же, посовещавшись, поспешили задобрить вулкан. Они решили принести в жертву юную панту, считавшуюся среди жителей деревни потомственной ведьмой. Панты насильно привели девушку к подножию вулкана и, угрожая переубивать всех ее родных, заставили подняться к самому жерлу и прыгнуть в "огненную воду". Непосредственно сам акт жертвоприношения панты не видели, ибо жутко боялись подниматься с избранной наверх, и лишь проводили ее взглядом… Спустя сутки местные посчитали, что жертва была все-таки принесена и одобрена вулканом, ведь он успокоился… А ещё через сутки в деревню вернулась живая жертва, прямо во время празднования всеми жителями этакого виджая — праздника избавления от опасности. Деревенские сильно перепугались, приняли вернувшуюся ведьму за ожившего мертвеца, явившегося мстить за свою жестокую смерть. Но ведьма сказала напуганным односельчанам, что мстить она не желает, она смогла остаться в живых и даже убедила вулкан успокоиться. И теперь он уснул навсегда. А в доказательство своих слов, попросила засыпать жерло землёй, собранной у каждого жилого дома деревни, и построить на этом месте дом, в котором она будет жить и охранять деревню от всех опасностей.
Жители исполнили просьбу ведьмы, а ведьма и ее потомки честно исполняли обещанное на протяжении нескольких веков… С тех пор ведьм здесь почитают. Берегут. Я, признаться честно, когда прочитала эту легенду в одной из книг, найденных мной в доме, испугалась. Я ж не ведьма, и вдруг вулкан, почувствовав это, проснется? Но меня уверили, что это всего лишь легенда, миф, которые есть у всех народов. И место, на котором стоит дом, — обычная гора. Меня это, конечно, вполне устраивает… Но существование ведьм это же тоже, по сути, легенда. А они есть. Я уж молчу про параллельные миры, и в частности, про Пантерию… А я же здесь.