Эпилог
Шрифт:
Мэл хмурился, кусая щеку изнутри. Щелк — на экране высветились цифры "6.0".
— Бесполезно переубеждать, да?
— Да. Впустую.
При всех различиях мы с Мэлом похожи в одном. И он, и я — редкостные ревнивцы и не остановимся ни перед чем, поскольку отравлены разрушающим чувством. Всё или ничего.
И Мэл понял это.
— Ладно, — согласился, прислушиваясь к своим мыслям. — Но при одном условии. Ты поедешь на "Турбе".
— Почему? У меня хорошая машина.
— Я не доверяю ей. А у "Турбы" максимальный уровень безопасности, она выдержит лобовое столкновение. Быстрее, если хочешь участвовать!
Рокировка произошла в считанные секунды. Машина Алесса заняла место на отсыпке, а "Турба" Мэла встала у стартовой черты.
— Так,
Дэн подогнал свою машину и, засифонив шланг, начал сливать бензин из бака. К нему присоединился Макес.
— Помочь? — спросила Ильмира, наблюдая за суетой.
— Отвянь, — огрызнулся Мэл и вытащил из бардачка мятую квитанцию с пером.
— Запоминай, — сказал, чиркая на обратной стороне бумажки. — Это твоя трасса. Первый поворот, и ты попадешь на магистраль. Здесь двухстороннее движение, но встречные полосы разделены. Так что будешь обгонять только тех, кто едет с тобой в одном направлении. Затем свернешь вот здесь… Смотри, не пролети мимо. Дальше будет развязка. Ты должна попасть сюда, — провел он жирную косую черту. Тут самый трудный участок. Встречка и всего две полосы. Дальше, — он провел пунктирную линию, — идет небольшой участок с ремонтными работами. Снижай скорость заранее. Потом поворот, и опять дорога со встречной. Но там легче. Машины попадаются нечасто. Последний поворот, и ты на финишной.
Под рукой Мэла вырисовался замкнутый контур, отдаленно напоминающий перекошенный параллелограмм.
— Нет, — скомкал он бумажку. — Я поеду с тобой.
— Исключено, — сказал Дэн, поднимаясь с корточек. — Правила запрещают.
На гонках катались в одиночку, чтобы избежать недоразумений и конфликтов. Если водитель, вцепившись в руль, видел только дорогу, то руки пассажира были свободны, и он мог бросить в машину соперника поражающее заклинание. Например, lubrici [15] под колеса, обеспечив юз, или nebuli [16] , чтобы лишить обзора.
15
lubrici*, лубрици (пер. с новолат) — скользкий
16
nebuli*, небули (перевод с новолат) — туман
— Я поговорю с ними, — вскинулся Мэл. — Объясню, что Эвка ни разу не ездила по трассе.
— Некогда, — ответил Макес и, вынув шланг, закрутил крышку бензобака. — Осталась минута.
Мэл взъерошил волосы.
— Это же сумасшествие. Эва, что мы делаем? Ты вбила в голову очередную глупость, а я согласился. Наплюй на эту дрянь, — кивнул он в сторону серебристого "Торнадо".
— Не могу. Дело принципа.
Я села за руль "Турбы". Заняла место Мэла, а сам он устроился рядом. Странное ощущение. Обычно происходило наоборот, а сегодня получилось шиворот-навыворот.
Он испытывал похожие чувства:
— Никогда не сидел здесь. Непривычно.
Мэл споро отрегулировал высоту водительского сиденья с подголовником и пристегнул меня ремнями. Вынул из бардачка перчатки с обрезанными пальцами.
— Надень. Это гловелетты. Руки не потеют, и руль не проскальзывает.
Я завела двигатель и прислушалась.
— Мы не сработаемся. Надо ехать на той машине.
— Сработаетесь. Я обещаю. — Мэл погладил приборную панель и пристроил схему маршрута. — А насчет раскрашенного пугала… Папена, когда финишируешь, убегай от меня далеко и прячься. Зарывайся поглубже.
— Понятно, — кивнула согласно.
— Я заставлю рассказать всё — откуда взяла тачку, о чем вы поспорили, как тебе пришло в голову использовать паратиру… Главное, не спеши. Даже если проиграешь — плевать. Нет ничего важнее жизни. Слышишь?
Цифры на экране уменьшались. 31, 30, 29…
— Эвка, прости меня за поцелуй. Я не хотел, честно.
25, 24, 23…
— Гош, всё в порядке. Ты не виноват.
— Боюсь за тебя. Боюсь больше не увидеть. Мы с Дэном поедем следом. "Поведем" тебя.
— Ты не веришь, что я смогу, — констатировала очевидное.
Как поверить, если значок "трусиха из трусих" можно вешать мне на грудь? Но я должна поставить Ильмиру на место, иначе за ней придут другие.
Мэл взял мое лицо в ладони и крепко поцеловал.
18, 17, 16…
— Я поеду вместо тебя, — пришло ему в голову. — Вылезай!
— Того? — покрутила я пальцем у виска. — Это ты вылезай. И побыстрее. Мне нужно сосредоточиться.
Мэл неохотно выбрался из машины.
— Затонируй окна, — вспомнил он. — Когда свернешь на магистраль, ослепит солнце…. Не высовывайся целиком. Глянула и нырнула обратно… Между фурами не вклинивайся. Зажмут ради смеха…Что еще? Перед закрытыми притормаживай. На перекрестках снижайся… Черт! Эва, что ты творишь?
— Внимание! — проревел голос из мегафона. — Десять, девять, восемь…
Цифры уменьшались и на экране.
Я поглядела на соперницу. Она улыбнулась в ответ — снисходительной улыбкой человека, уверенного в победе. Ильмира не сомневалась, что финиширует, когда я едва-едва проползу первый круг. Если вообще смогу тронуться с места.
Темные стекла поднялись, отгораживая меня от Мэла и от южанки. Отгораживая от болельщиков, столпившихся у стартовой черты. Букмекеры скучали. Все ставки легли на победу дочки дипломата.
Я смогу. Я сумею. Я сделаю.
Четыре, три, два, один, ноль.
Педаль в пол.
Поехали.
Полетели.
19
Интеллект тени прогрессировал. Она изучала свои возможности в пределах материального мира, рассчитывая извлечь максимальную выгоду из примитивного четырехмерия. Большим достижением тени стал приобретенный иммунитет к искусственному освещению.
Тень мечтала о свободе. Однажды она надумала вырваться за пределы мирка, ставшего тюрьмой, и рванула вверх, в голубое море с белыми островами. Но чем выше забиралась тень, тем страннее себя чувствовала. Она становилась прозрачнее и слабее, пока не поняла, что еще чуть-чуть, и развеется, превратившись в небытие. От огорчения тень повернула обратно и упала в отражение небесной тверди с высоты нескольких тысяч километров. Поднявшаяся волна накрыла прибрежные районы, принеся разруху, гибель и эпидемии на затопленных территориях. Но тень об этом не узнала. Она пронеслась ракетой под водой и выстрелила пробкой в воздух неподалеку от гигантского ледяного поля.
Тень экспериментировала с физической оболочкой.
Маленький мальчик наблюдал с широко раскрытыми глазами, как груша выпала из блюда с фруктами и покатилась по траве к дому, вскарабкалась по стене и исчезла на крыше.
Пьянчужка, привалившийся к баку с отходами, решил, что у него началась последняя стадия белой горячки. В углу, среди мусора и испражнений, видоизменялось, перетекая из одной формы в другую, ужасное существо ростом с крупную овчарку. Кривые саблеобразные зубы, склизкая пузырчатая кожа, красные провалы… глаз? — нет, пара раскаленных углей, черный дым из отверстий — носовых? ушных? "Прости, господи, за прегрешения мои" — забормотал пьяница, когда существо, уменьшившись в размерах, отрастило хвост, покрылось шерстью, окрасившейся в черный цвет, и стало похожим на… кота. Обыкновенного уличного кота, ошивающегося по помойкам и воюющего с соплеменниками. Впечатление портили витые рога, но они отвалились, и на их месте появились уши. На морде отросли вибриссы, а красные угли превратились в желтые глаза со зрачками. Существо подошло баку и, подняв лапу, провело когтями по металлу. Раздался противный скрежещущий звук, от которого заледенела кровь в жилах. Животное посмотрело на лапу и, довольное результатом, потрусило из подворотни на улицу. Пьянчужка, уставившись на продольные полосы, вспоровшие бак, словно перьевую подушку, поклялся себе, что завязывает. На сей раз окончательно.