Эпилог
Шрифт:
А я порадовалась тому, что умею бояться.
20.1
Эва умела удивлять. Да что там, она изумляла непредсказуемостью. С виду тихоня, но далеко непроста.
Как горное озеро. В прозрачной воде различим каждый камушек, но близость дна обманчива. Кажется, руку протяни и дотронешься, а на самом деле можно захлебнуться и утонуть.
Мэл ни на грамм не поверил в Эвкино вранье.
Машина, взятая в прокате. Он, что, похож на лопуха? Такие тачки напрокат не дают. Мэл запомнил пацанов, что уехали с гонок на транспорте, "арендованном"
Ох, Эва, Эва… Голова бедовая. Кто её снабжает? Снадобьями, изменяющими голос, спортивными тачками… Нужно следить за ней пристальнее и на всякий случай прочитать лекцию о том, почему опасно водить знакомства с мутными личностями, и чем чреваты подозрительные деловые связи для дочки министра экономики. Эх, с телохранителями всё-таки было спокойнее.
А гонка с Ильмирой? Мэл еще не тронулся умом, чтобы поверить в галлюцинацию на финише. Он видел то, что видел. Как Эве удалось? Ведь у неё нулевые потенциалы. Наглухо нулевые.
Он колебался. Посоветоваться ли с дедом? Однажды Мэл рассказал ему о синдроме. Тогда дед выслушал теорию о необычных способностях Эвы и сказал:
— Настоящая фамилия её матери не скажет тебе ни о чем, а мне она хорошо знакома. Есть у меня подозрение, но для пущей уверенности нужно найти её родословную. Появятся результаты — сообщу.
Дед поставил перед собой трудновыполнимую задачу. Вся информация о побежденных в гражданской войне и сосланных на западное побережье сосредоточилась в секретных архивах департаментов и министерств в разрозненном виде. Данные собирались по крупицам и кропотливо складывались в сложный паззл.
Мэл приглядывался к Эве. Искал странности, неадекватности в поведении — и не находил. Смотрел в глаза и выискивал в их глубине ответ на мучивший вопрос: а так ли хорошо он знает Эву? Она оставалась запертым ящичком, полным тайн и загадок. И одну из них, сама того не подозревая, вытащила на свет южанка, пронесшаяся метеором по отношениям Мэла и Эвы.
Мак тоже не верил. Он долго не мог успокоиться после девчачьего состязания, о котором гудела столица.
— Слушай, может, у твоей "Турбы" есть душа? Такое бывает. Читал?
Конечно, читал. Теорию, согласно которой человеческие души после смерти якобы могут попасть в неживые предметы. А другая теория гласила, что электромагнитное поле работающих приборов "оживляло" их, наделяя самостоятельным интеллектом.
— Ну, да, — ответил скептически Мэл. — Странно, что душа проявилась, когда Эвка села за руль. А где эта душа пряталась раньше? И после гонок пропала.
— Потому что это женская душа! — осенило друга. — Взяла и показалась. Женщина-машина поддержала на трассе женщину-водителя. Каково?
— А мне, значит, не показывается. Почему? — спросил с ехидцей Мэл.
— А зачем? Ей с тобой хорошо. Кайфово. Панель поглаживаешь, капот полируешь. Вот и не высовывается.
Мэл сплюнул. Достали уже. Он потирал кулаки, пытаясь вычислить сплетников, распространяющих слухи кое о чем в трио "Эва+Мэл+Ильимира", и не собирался выслушивать сумасшедшие фантазии кое о чем с ожившей и влюбленной тачкой. Во бред!
Эва, которой тоже не давали покоя гуляющие россказни о поддержке темных сил, выдвинула свою гипотезу: мол, её синдром влияет и на неживые предметы, имеющие сложную конструкцию. И привела в качестве примера умолкший институтский горн.
Мэл полюбопытствовал у деда, возможно ли таковое.
— Интересное предположение, — ответил тот. — Дай время обдумать, посоветоваться со знающими людьми.
А вскоре подозрения вылетели из головы Мэла, потому что будни никто не отменял.
Первого сентября стартовал осенний семестр, и неожиданно выяснилось, что на пороге стоит последний год обучения. Точнее, не выяснилось, а осозналось, когда в распахнутые парадные двери потекли робкие первокурсники и матерые выпускники, запрудив институтский холл. Мэл заранее отнес в деканат заявление о самостоятельном изучении лекционного и практического материала, который будет пропущен по причине подработки.
— Почему без дамы? — спросил Дэн, когда утром, за завтраком в столовой, Мэл рухнул рядом — раздраженный и не в духе.
— Потому, — отрезал мрачно.
— И цертаму пропустил, — добавил Мак. — Вчера разыгрывали certus exempul [17] . Нашлись дела поважнее?
— Нашлись, — ответил желчно Мэл. — Подбирать шторы в тон обоям.
Мак закхыкал.
— Вот ведь бабьё, — пробурчал Мэл. — Целый день мотались по магазинам. Объездили город вдоль и поперек.
17
certus exempul *, цертус эксэмпул (перевод с новолат.) — точная копия
— Удачно?
— Очень! — взвинтился Мэл. — То полоски не под тем углом, то цветочки крупные, то ткань тонкая, то мнется, то колется, то тяжелая, и её любимый котик-обормотик не сможет запрыгнуть на подоконник. Тьфу!
— А я предупреждал, — ухмыльнулся Мак, играя вилкой. — Бабы — зло. Она тебя подмяла. Сказала: "цыц", и ты поджал лапки как дрессировавнный.
— Ну да, зло, — протянул Дэн. — Давай, договаривай до конца. Дыма без огня не бывает.
— Какой дым? — удивился искренне Мак. — Веревки вьет, вот и весь сказ.
— Это потому что ты не вникал в женскую психологию, — ответил Дэн и обратился к Мэлу: — Она обиделась?
— Было малость, — ответил тот неохотно. — Разве я виноват, что у нее кулебяка не получилась? Так и сказал. Врать мне, что ли, если тесто сырое, и начинка пересолена? Сказал бы, что вкусно, пришлось бы съесть.
Дэн посмотрел с таким видом, будто перед ним сидел бесконечно больной аутизмом человек, с которого нечего взять и ругать — грех.
— Она старалась, пекла?
— Ну-у… старалась.