Эпоха магии
Шрифт:
Вскоре подруги вышли на широкую улицу. Ничто не нарушало спокойствия застывшего во тьме города, кроме стука каблуков их изящных сапожек.
– Я так продрогла! – потирая ладони, заговорила волшебница.
– На улице все же осень, – с нотками разочарования отозвалась девушка. – А ведь днем было так тепло! Жаль, что уходит лето, но ничего не поделаешь.
– Оно обязательно вернется, поверь мне, – шутливо утешила подругу Кристина и обняла ее.
– Будем надеяться, что ты права. Быстрей бы домой, переодеться и согреться, – поежилась Эми.
– Может, переночуем сегодня вместе, у тебя или у меня? Мне страшновато оставаться одной.
– Хорошо, давай у меня.
– Отлично, только я сначала забегу к себе, переоденусь и брошу сумку, – обрадовалась Кристина.
– О, мы уже почти пришли, я даже и не заметила!
Девушки свернули с мостовой на тихую улочку и вскоре оказались у знакомых калиток.
– Я разожгу камин, а ты переодевайся и приходи, – сказала Эми, направляясь к своему дому.
– Ага!
Жилища подруг располагались напротив. Это были небольшие одноэтажные строения, у каждого имелся свой дворик и сад. Девушки переехали в Эншвиль из Дунтлхилла, столицы Западной Части Земли Четырех Корон, когда захотели учиться, каждая своему делу. В родном городе Кристина и Эми тоже жили на одной улице и крепко дружили с самого детства.
После Дунтлхилла провинциальный город показался девушкам настоящим сонным царством. Все в нем было вяло и медленно. Кристину и Эми встретили неуютные улицы, безликие дома, незнакомые лица.
Со временем подруги привыкли и к городу и к самостоятельной жизни. Они познакомились с другими учениками, которые по большей части тоже были не из Эншвиля, и окружающий мир вновь обрел уют и теплоту. Однако девушки часто ездили в Дунтлхилл. Ни что на свете, ни один дворец, каким бы роскошным он ни был, не заменит родного дома.
Кристина навещала свою бабушку. Кроме нее у девушки не осталось родственников. Маму начинающая волшебница почти не помнила, что и не удивительно, ведь в последний раз она видела ее будучи совсем малышкой. Когда у семьи Сайбер настало отчаянное положение, мать ушла. Отец не бросил Кристину и поклялся сделать все для достойного будущего дочери. Вскоре, связавшись с грабителями и убийцами, он умер при довольно загадочных обстоятельствах, однако обещание выполнил, успев скопить достаточно денег, золота и драгоценностей. С тех пор Кристина и ее бабушка ни в чем не нуждались.
Эми до переезда в Эншвиль жила с отцом. Тодл Хилл всю свою жизнь занимался торговлей и много путешествовал по разным городам, но после смерти жены стал больше времени проводить с дочерью. В конечном итоге он открыл несколько магазинов в Дунтлхилле. К счастью, вложения окупились очень быстро.
Маргаан поежился. Торчать посреди ночи в вонючем переулке было не очень-то приятно. В узкий проход между вереницами домов не попадал даже лунный свет, а луна в ясном небе светила ярко.
Маргаан не боялся и никуда не спешил, ему нужно было просто подождать. Время как назло тянулось со скоростью раненой улитки.
Шагах в ста от переулка располагалась таверна «Пир Богов». Из приоткрытой двери доносились крики и смех. Казалось, это заведение – единственный оплот жизни в вымершем до утра городе.
На улице горели всего несколько масляных фонарей.
«Все-таки хорошо, что темно. Так оно спокойнее,» – подумал Маргаан и, переступив с ноги на ногу, вот уже в четвертый раз за минуту выглянул из-за угла. Никого.
Он потер ладони и надвинул серый капюшон на глаза.
Через некоторое время в переулке показались фигуры. Гоблины шагали молча. Замыкавший оглядывался всякий раз, когда группа сворачивала в очередной закоулок. Идущие избегали широких мостовых и проспектов – эти места были слишком хорошо освещены и патрулировались.
Оружия при гоблинах не имелось. По крайней мере, такого, которое сразу было бы заметно. Некоторые держали в руке железный фонарь с горящей внутри свечой.
Группа остановилась в середине переулка. Послышались смешки и перешептывания. От общей массы отделились двое и направились в сторону Маргаана. На одном из гоблинов красовалась потрепанная шляпа, он-то и заговорил первым.
– Приветствую, Маргаан! Вот, как и договаривались, привел самых отчаянных головорезов, так сказать. На всей Западной Части лучше не сыщешь. – Он немного картавил, постоянно тряс ногой и оглядывался – нервничал, одним словом.
Маргаан окинул взглядом «самых отчаянных головорезов» и вздохнул. Стоящие в стороне гоблины внешне, безусловно, соответствовали данной характеристике, но в их способностях можно было усомниться.
– Маргаан, это хоть ты, дружище? Чего молчишь? Язык проглотил?
– Пусть выйдет на свет, пусть покажет лицо! – пискнул другой гоблин. Его рука моментально скользнула за спину.
Маргаан молча попятился и оказался на залитой лунным светом улице. Перед наемниками стоял немолодой черный гоблин. Смоляные волосы были собраны в хвост, узкие брови и стриженая борода – в ночном свете он вполне мог сойти за человека, скажем, уроженца юга или востока. Ростом Маргаан превышал своих зеленокожих собратьев почти на голову. В правой руке он держал маленький самострел, который часто пригождался на встречах подобного рода. Видя оружие у собеседника, все вдруг вспоминают о сдержанности и вежливости, а так же о том, что прежде чем сказать, лучше подумать.
– Да я это, я, – огрызнулся Маргаан. – Чего ты раскудахтался, выскочка?
– обратился он к гоблину без шляпы. – Иди к своим приятелям и подожди там, нам с Гургуном кое-что обсудить надо.
В ответ гоблин оскалился, но промолчал. Он покосился на самострел и все же решил отойти в сторону. Маргаан всегда умел расположить к себе собеседника.
– Где же ты такого мусора насобирал? Я надеюсь, они вменяемые? – понизив голос, продолжил черный гоблин. – Сам-то понимаешь, что делаешь? Я ведь с тебя потом спрошу.