Эпоха мертвых. Дилогия
Шрифт:
— В кровавой гуще, — я протяжно зевнул — не потому, что мне было скучно, но от того, что усталость исподволь брала свое. — А у меня еще вопросик имеется — в чем был смысл этих снов? С какой целью ты кого-то приглашал, зазывал? Просто поболтать?
— В общем-то да, — сделав задумчивое выражение лица, Ллоуль развел руками. — Скучно мне было, постоянно. Решил напоследок провести небольшой опыт. Суть его была в том, что мои сигналы смогут пробиться только к тем людям, чье сознание еще не полностью захламлено паразитами всех мастей, паразитами ума и тела. Таких людей были десятки тысяч по всему миру, и ты был далеко
В основном это были молодые люди, относительно здоровые в силу возраста, но попадались и уникумы вроде Хельмута. Хельмут любому юнцу дал бы фору, я восхищен им. Скажу даже, что такой человек идеально вписался бы в мое общество, только там ему на вид дали бы все девяносто или даже сто.
А еще я хотел сказать одну вещь. Ты, наверное, заметил, что судьба благоволит тебе?
— Имеешь в виду сейчас? — озадачился я. — То, что я жив-здоров, невредим, считай, а мои друзья нет?
— И это тоже, как часть тенденции. Ты постоянно выходишь сухим из воды, когда более сильные или умные проигрывают, оступаются, по тем или иным причинам не могут добраться до цели. А ты идешь себе мягко и немного робко, но доходишь, причем сохраняя марку — по головам ступать не приходится, юлить и обманывать тоже, все выглядит честно и порядочно. Этакая хорошо продуманная тактика с примесью удачи, хотя на самом деле все с точностью до наоборот.
— Ну, спасибо, — проворчал я, внутренне признавая правоту Ллоуля. — Выходит, я совершенный бездарь, но мне фартит, а тем, кто лучше — нет, и они, видите ли, поэтому умирают.
— Да какой же ты бездарь? Твой талант — везение, — жизнерадостно подмигнул Ллоуль. — Я просто хочу, чтобы ты знал об этом и использовал это оружие в будущем. Оно сможет привести тебя к любым вершинам, каким пожелаешь, если ты на него положишься и доверишься ему.
Не зная, что ответить, я решил промолчать и переварить эти слова, уже, впрочем, прекрасно понимая, что никогда их не забуду. Не сотвори себе кумира, да? Да как же их, кумиров этих, не творить, они ведь нужны каждому из нас. И слова, сказанные кумиром, остаются выгравированными глубоко внутри навсегда.
Я немного зарделся, как первоклашка после прилюдной похвалы от учителя, и потупил взгляд, но быстро взял себя в руки. Повинуясь первому пришедшему порыву, посмотрел вверх и застыл, любуясь.
В бездонной выси кружились длинные и широкие серебристые ленты, почти прозрачные, выдающие свой гибкий и постоянно извивающийся контур лишь легкими переливами цветов да игрой заходящего солнца, придававшего всему вокруг теплоты. Причем не только теплоты красок, но и, собственно, воздуха — здесь мне не была нужна ни ветровка, ни кофта. Красота!
— Эти существа издалека, — проронил Ллоуль, тоже мечтательно запрокинув голову кверху. На миг в его блаженном взгляде тускло полыхнул странный огонек, и это от меня не ускользнуло. Я понял, что ему и в самом деле далеко не сорок и не пятьдесят, что он куда старше, и что этого не скроешь отсутствием дряблости, седины и морщин. Глаза рано или поздно проболтаются.
— Что с ними будет? — задал я очередной вопрос, уже вжившись в роль почемучки. Только вместо раздраженных родителей на мои вопросы отвечали с удовольствием, внятно и развернуто.
— Здесь будет их новый дом. Они имеют право на покой, все они, — Ллоуль широко обвел рукой справа налево. — Если, конечно, этот мир уцелеет. Мы рассчитывали, что уцелеет, но, если честно, расчеты не всегда оправдываются на все сто. Здесь имеется столько факторов, сколько мы учесть не в состоянии. Но можешь быть уверен, что все от нас зависящее мы сделали.
— Да я не сомневаюсь, — я пожал плечами. — А люди? Здесь же еще есть люди, грабящие и убивающие остатки своих сородичей или, наоборот, сидящие тише воды, ниже травы. А еще, наверное, хватает и новых мессий, уже начавших постройку нового, более справедливого мира, в укромных уголках земного шара. С ними что?
— А что с ними будет? Ничего. Будут жить дальше. Зомби после выполнения своей задачи умрут, фактически испарятся, и, скажу честно, на Земле станет весело. Тысячи новых видов из разных эпох, миров, реальностей… Им предстоит ужиться здесь, создать новый общий дом, обрести гармонию. Это будет тяжелый и кровавый путь, но в конце концов все образуется. Не сомневайся. Или что, ты хочешь остаться? Может, мечтаешь о том, чтобы начать с нуля? Тебя ведь больше никто и ничто не связывает с прошлым.
— Нет, нет, — я решительно помотал головой. — Если ты не против, я бы хотел отправиться туда, где все по-старому, все по-прежнему.
— Что ж, будь по-твоему, — легко согласился Ллоуль. — Ты перенес достаточно, чтобы выбирать. Имеешь право.
— Это хорошо, — я слабо улыбнулся. — Но ведь все эти создания — ты говоришь, многие из них издалека, но как же они выживут здесь? Состав атмосферы, гравитация, вода, пища… Я не ученый, конечно, но осмелюсь спросить — смогут ли они адаптироваться?
— Многие уже не смогли. Многие погибли еще в предыдущих мирах, куда их вынесло вместе с Пожирателем, помотав в безвременье. Остались лишь те, кто хорошо чувствовал себя на предыдущих «копиях» наших с тобой миров. Кто-то в долгосрочной перспективе вымрет, конечно…
— А кто-то уже неплохо освоился, — перебил я, вспомнив о крылатых верзилах-мясоедах.
— И то верно.
Мы еще немного посидели, посмотрели на закат и поговорили о том, о сем, не касаясь уже ничего важного и глобального. Голова и так пухла от информации, похлеще, чем после нескольких часов просмотра дебильных картинок и клипов в соцсетях. Вот она, настоящая информационная интоксикация. Но все равно на душе почему-то было хорошо и благостно. То ли так действовали снадобья Ллоуля, то ли сказывалась вселенская усталость, а то ли действительно все вставало на свои места.
Солнце дошло до конечной точки маршрута и начало на глазах скатываться за безбрежный горизонт, напоследок размазывая алые росчерки по воде.
— Что ж, пора готовиться, — Ллоуль ненавязчиво подвел черту под собственной исповедью и легко поднялся на ноги.
— Пойдем.
И мы зашагали назад в гостиницу. Где-то синхронно и очень музыкально затрубила очередная живность, судя по громкости и плотности звука — весьма крупная. Кто знает, быть может, эти животные прибыли с той Земли, где не вымерли динозавры? Я представил себе толпящихся возле зарослей зауроподов или гадрозавров, жующих листья и таращащихся своими глуповатыми глазами на новую реальность, готовящуюся стать их постоянным домом, и не сдержал дебильной счастливой улыбки.