Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
— И пистолет бы получил, — добавил Лёха. — Уже жена твоя в сумочке «ижака» носит и дочка малолетняя.
Ага, так и есть. Мы уже Катьку вооружили пистолем, несовершеннолетнюю, а батя её всё рогом упирается, и ведь — крест на пузе — исключительно в силу великого своего упрямства, мол, «как пожелаем, так и сделаем». Это за ним всегда водилось, Мишка много рассказывал и всегда говорил, что Степаныча уговорить на что новое — целая интрига с комбинацией нужна, иначе упрётся рогом просто так, из принципа. «Хочу халву ем, а хочу — пряники!»
— Степаныч, тем более что ты служил когда-то. Должен автомат хоть как-то помнить, а? — После чего подлил масла лести в костёр убеждения: — Ты вон все машины отечественные до последнего винтика освоил, неужели с «калашом» не совладаешь?
Степаныч задумался, покряхтел, но спорить не полез, а сказал, насупившись:
— Ну ладно, выдавайте, чего там хотите, если вы такие умные.
Едва он фразу закончил, как я обернулся к Лёхе и сказал:
— Тогда сразу, как закончим, выдай «семьдесят четвёртый» и ПМ. Договорились?
— Не вопрос, — кивнул Лёха.
У Мишки Шмелёва по губам скользнула еле заметная тень злорадной улыбки. Порадовался, что его по-ослиному упрямого батю хоть в чём-то обломали. В любом случае я другого выхода не вижу, ружья могут понадобиться когда угодно, но вооружаться ими нельзя, есть предчувствие, что враг номер один теперь человек будет, а не мертвяк.
— По маршруту выдвижения предложения есть? — спросил я у всего сообщества, с любопытством прислушивавшегося к нашему разговору.
— Сейчас карту принесу, — сказала Татьяна и встала из-за стола.
— А с горючкой что? — спросил Шмель. — Последний запас в расход?
— Пока да, — решительно сказал я. — А вот если резины привезём, то думаю, что сумеем пополниться и ещё на потом запасёмся. Колёса всем нужны будут.
Мишка кивнул, но вдруг в разговор влез Паша:
— Серый, там ведь и камеры есть наверняка, так?
— Ну… да, — кивнул я, не понимая, к чему он клонит.
— Вот, — обрадовался Пашка. — Камеры надо брать все. До последней штучки, тем более что они и места мало занимают.
— А на хрена? — уточнил я.
Камеры хорошо, конечно, но не так уж они катастрофически страдают, три камеры на одну покрышку с великим запасом хватит на весь ресурс.
— Да разговор я вспомнил, — ответил Пашка. — Шмель говорил, что вы мужиков встретили в городе, которые какую-то автомастерскую организовали, так? Ну, багги там будут делать.
— Ну да, верно, — кивнул я, вспомнив мужиков на двух «шишигах», которых мы встретили в городе как раз в тот день, когда с самим Пашкой познакомились.
— И они сказали, что собираются транспорт на дутиках собирать, верно? — продолжил Пашка.
— Ну да! — Я даже по лбу себя шлёпнул. — Думаешь с ними скорешиться?
— Ну… — замялся Пашка. — Скорешиться или нет — не знаю, но вот если закажем что-то себе, то дутики — не покрышки, порвать проще. Пригодятся.
— Верно, — кивнул я и даже ладонью по столу хлопнул так, что пустые тарелки подпрыгнули. — Молодец, Пашка, сообразил, выношу тебе от лица службы сплошную благодарность. Толстым слоем.
Действительно, а откуда ещё дутики брать? Только из камер. На рабочую поверхность резиновым клеем или вулканизацией второй слой резины налепил, а вместо протектора можно нейлоновым тросом обвязать. Трос только тоже добыть нужно. И тогда у нас будет зимний транспорт для дорог, которые никто не чистит… По глубокому снегу ведь не каждый танк пройдёт. Интересно, а к зиме в Москве много полезного добра уцелеет? Мертвяки-то по своей сути на морозе в кому впадать должны…
Перед моим взором мелькнули феерические картины будущего мародёрства в замёрзшем безопасном городе. Нет, точно, Пашка молодец, надо ему какой-нибудь орден. Потом. В другой раз. Я объявил вслух:
— Тогда замена в ордере, так сказать. Идут «Патруль» и два «садка», чтобы побольше влезло. Глядишь, и колёсами приторговать сумеем. Если достанем их, конечно.
— Так один в работе вроде как, — напомнил Шмель. — Хватит одного и «буханки».
— Давай так, — согласился я. — Всё равно «буханку» обкатывать надо, ей ещё с нами в дорогу.
Тут как раз и Татьяна с картой Москвы появилась.
Валера Воропаев, ныне известный как Зять
31 марта, суббота, день
К удивлению Валеры, идея с рынком сработала сразу, стоило лишь повесить возле Ленинградки, Дмитровки и на Осташковском шоссе большие, грубо сработанные плакаты, предлагающие тем, кому есть что обменять и что искать взамен, добираться до рынка. Народ из уцелевших валом повалил торговать, общаться, искать себе дело и новых товарищей. Не Рижский рынок на заре перестройки, разумеется, другие масштабы, но для уже погибшего мира очень даже серьёзные.
К ещё большему удивлению, он обнаружил, что рынок глянулся многим военным-тыловикам, преимущественно из малых частей, решившим вольно распорядиться доставшимся им имуществом, а если точнее, то украденным ими, поэтому торговля там закипела сразу. Что в такой момент нужней всего? Оружие, патроны, еда и топливо. Кто владеет этим — правит миром. И несколько грузовиков с оружием, боеприпасами и всевозможной воинской справой дали толчок местной коммерции, и сюда ручейком потянулись люди из тех, кому было что предложить на обмен.