Эпоха мертвых. Прорыв
Шрифт:
Хватало и прочего. В бойницах пулеметы были видны и, кажется, два АГС. [66] Люди возле блока были одеты в городской серый камуфляж, наверняка или ОМОН, или кто-то еще из ментов, почти все городское и областное управление внутренних дел, насколько я помнил, было на стороне Рубцова.
Выглядело все мирно, спокойно, даже как-то уверенно. Явно уже жизнь и порядок наладились, появился некий заведенный черед планируемых событий.
– Маски всем снять, – скомандовал я. – Руки подальше от оружия, вести себя спокойно, мы
66
Автоматический гранатомет станковый.
Дорога шла с пологим уклоном к воде, затем разбежалась перекрестком, выскочила на дамбу и уперлась в опущенный шлагбаум, капитально сваренный из неслабого калибра стальных труб, аккуратно выкрашенных белой и красной краской. Явно новодел, раньше здесь такого быть не могло, по дамбе оживленная дорога шла.
Площадку перед шлагбаумом сжали крылья опорного пункта – серые бетонные стены, испещренные бойницами, уставились на нас надульниками пулеметов и автоматами. И гарнизон блока здесь неслабый, явно недостатка личного состава на плотине не испытывают. Да и то сказать, самый стратегический из стратегических объектов – ГЭС. Электричество. Основа жизни, можно сказать.
– Стой, глуши моторы! – скомандовал крепкий молодой парень с цыганистым смуглым лицом.
Тон команды был вполне будничным, враждебности к нам или какой-то особой настороженности он не проявлял, так, обычная проверка на блоке. Приходилось наблюдать.
Когда водилы команду выполнили, он крикнул:
– Личному составу отойти от техники, регистрируем всех проезжающих. Затем техника досматривается. Если не нравится – разворачивайтесь и валите обратно, ищите переезд с другими правилами. Если при вас есть раненые или покусанные – лучше скажите сразу. Чтобы потом проблем не было.
– Нет никого, – ответил Зудин, явно решивший выступить за главного, козырнув майорскими погонами. – Четверо в бэтээре, еще трое в «бардаке».
– Тогда давайте на блок, запишем всех, – сказал смуглый. – Документы хоть какие у всех есть?
Я вопросительно глянул на майора, тот кивнул уверенно:
– Ну куда мы без бумажки? Всегда при себе, не боись.
За стену блока нас вроде и не конвоировали, но страховали и следили за каждым шагом, с разных направлений. Задумай мы чего дурное – в секунду бы всех положили, без проблем.
Блок внутри выглядел тоже серьезно, не хуже, чем снаружи. Не поленились над головами даже тент натянуть. Местами брезент, местами масксеть. А что, правильно, уже летняя жара пошла, а разморенный на солнце часовой уже не часовой, а что-то вроде такого. Не годится.
Кто-то слегка тронул меня сзади за рукав, я обернулся. Рослый мужик в военном камке показывал рукой куда-то в сторону:
– Туда давай.
– Что? – не понял я, оборачиваясь, куда сказано, и в ту же секунду полетел мордой в землю, почувствовав, как мощной и быстрой подсечкой из-под меня выбили ноги, а руки ловко заворачивают за спину.
Ударился я с маху всей грудью, умудрившись, по крайней мере, не разбить всерьез морду, но дыхание сбилось, и вкус крови во рту появился. Чьи-то подошвы наступили мне на ноги, тяжелое колено в наколеннике уперлось в поясницу так, что я матерно застонал. А затем началась суета, дикий крик, ор, угрозы всех завалить, если рыпнемся, с меня сдирали автомат, путаясь в трехточечном ремне, из кобуры выдернули «Грача», кто-то старательно крутил мне руки, сквозь этот шум проскочил возглас Зудина: «Не дергаемся! Сдаемся!» – явно адресованный нам.
С треском затянулись врезавшиеся в кожу наручники на запястьях, заставив выматериться повторно, чей-то голос говорил в рацию: «Взяли! Всех взяли, можно забирать!» – и я понял, что взяли нас по-настоящему, без вариантов и возможности дернуться.
– Встали, встали, не разлеживаемся! – крикнул кто-то.
Меня, подхватив под мышки, рывком поставили на ноги, и только сейчас я понял, кому мы попались, – на рукаве мужика, стоящего передо мной, была похожая на секиру буква «Ф» в круге. «Фармкор».
– Как же вы мне надоели, а… – сказал я этому самому мужику. – Кто бы только знал.
Тот никакого внимания на мои слова не обратил, лишь скомандовал своим:
– Выводи.
Валера Воропаев
31 мая, вторник, день
Ждать Рубцова пришлось больше суток. Связались с ним быстро, тот Валеру тоже вспомнил сразу и чваниться не стал, вышел на прямую связь, пообещал увидеться, но вырваться сразу не мог. Валера даже предложил встретиться где-нибудь в Заволжье, но Рубцов отказался:
– Мне все равно на плотину надо по плану, я на катере. Там увидимся. Просто дел невпроворот, сам понимаешь.
– Ладно, как скажешь, все равно загораем.
– Давай, удачи, увидимся.
Скучать особо не пришлось. Никитин, сменившийся с дежурства, пригласил на уже банальные шашлыки с водкой. Но, учитывая, что круг доступных развлечений в последние месяцы вообще сузился до невозможности, Валера принял приглашение с радостью.
Расположились в рощице, выросшей по вершине дамбы, неподалеку от батареи гаубиц, с видом на воду, на легком свежем ветерке, возле, как называл гостеприимный хозяин, «жилого городка», представлявшего скопление строительных бытовок, в которых и жило местное руководство. Прямо перед крылечком бытовки Никитина, которую он делил со своим сменщиком, ушедшим на вахту, был сколочен добротный стол и две скамейки возле него. А вот мангал выглядел старым – серьезное сооружение из толстого железа, заметно поржавевшего.
– Притырили где-то мангальчик? – поинтересовался он.
– Ладно, «притырил»! – возмутился Никитин, раскладывавший шампуры над горячими углями. – Свой собственный, с дачи. У меня до дачи отсюда три километра, но за Городец сейчас и не сунешься. А как начали здесь окапываться, так я не поленился, сгонял за нужной вещью.
– Уважаю! – вполне серьезно восхитился Валера. – А машина тоже твоя?
За бытовкой стоял серебристый немолодой «Гранд Чероки» с тонированными стеклами.
– А как же, – подтвердил Никитин. – На нем от мертвяков и смылся с семейством. Соседа даже задавил, тот, понимаешь, в зомби перекинулся. Капот мятый, видишь?