Эпоха Наваждений

Дахненко Александр

* * *

Дроблюсь на отраженья и фрагменты, И всякий раз Угадываю зла эксперименты В потоке фраз. И медленно из жизни ускользая, Слегка грущу. И вечность постепенно осязая, Себя ищу…

* * *

Издевка бессмысленной жизни, Эпохи больной чудеса. И память о прежней отчизне Предательски щиплет глаза. Нас нету, давно уже нету, Но все-таки как-то живем… Обходим больную планету И грусть потихоньку жуем. Мелькают обманы природы, Забвенье неспешно течет. Из слякотно-серой погоды, Где

время похоже не в счет. И звезды прекрасные тушит, Вода холодеющих строк, И нехотя, медленно рушит Туманный и скучный мирок. Ну, переверни хоть страничку И в полную грудь задыши… А жизнь превратилась в привычку, В дурную привычку души.

* * *

Ищу прекрасные слова, А сердце ожесточено. Ужасно ноет голова, Ведь все вокруг обречено. Ведь мы вовлечены в обман, В безвыходную суету. И наши души дней туман Преобразует в пустоту. Повсюду пепел и зола, Я от тоски не излечусь: Беда куда-то позвала И я сквозь тьму, сквозь годы мчусь.

* * *

Как живется тебе в подземелье без звезд и без снов, Где холодные стены навеки уже онемели? И какие пространства мерещатся в мире лгунов? И какие слова безнадежно уже надоели? Столько было вопросов… Осталась усмешка в глазах, Да присутствие где-то под боком таинственной скуки. Ох, как много иллюзий на разных души полюсах Воплощающих в музыке самые горькие муки. Проявляется грусть из туманных нелепых страниц, Из давно распыленного в вечности странного тома… Это сердце твое, что не помнит ни взглядов, ни лиц, Все стремится узреть очертанья любимого дома Только гонит в промозглую полночь больная судьба. Календарь представляет одна бесконечная дата… И звучит как рефрен, как угроза иль просто мольба: "О ничтожная жизнь, мы с тобою сочтемся когда-то"…

* * *

Катится стремительное время, Порождая лишь иллюзий ложь, Бытия бессмысленное бремя С каждым днем трагичней ты несешь. Жизни мимолетная дорога, Зла нечеловеческая суть. Нервная звенящая тревога. Счастье, что способно обмануть. Хлам надежд ненужных разгребая, Слушай ледяную тишину. В ней поет, летит судьба любая В вечность, что всегда подобна сну. Помни бред неистовых мечтаний, Миг, что пониманье слов принес… В вихре всех сомнений и метаний Легкая душа идет вразнос.

* * *

Минута сменяет минуту, А жизнь генерирует боль И злую душевную смуту — И в ней ты вариться изволь. На небе все те же планеты И звезды сияют во тьме. Рассветы, приметы, поэты, Судьба, что себе на уме. И проклято место и пусто, И мерзость все застит глаза… А горе намазано густо, И мутной выходит слеза. Немного весеннего бреда И пыли никчемных дорог — Над смыслом бытийным победа, Зловещей усмешки итог. И сердцем усталым толкая По жилам кипящую кровь, Бредешь, ко всему привыкая, Губя сам себя вновь и вновь. Нет больше ни ада, ни рая, А есть только память о них… Ты жутко живешь, умирая, В потоке мгновений земных.

* * *

Надежда и беда слились в едином взгляде, Дыханье пресеклось и сердце вдруг зашлось От музыки в ночном звучащем звездопаде, И вновь о тишину и вечность обожглось. И вновь по длинным дням блуждающее лето, И мягкое, как шелк, касание тепла. Как будто все в руках: судьба, мечта, планета… И в том, что суждено, как будто нету зла. И

белых облаков медлительная пена, И тающая грусть в небесной синеве Душа моя, тебе не выбраться из плена. И спутаны опять все мысли в голове. В календаре летят события и даты. Все тоньше жизни нить, что скручена в моток. Но нежность красоты припомнишь вмиг, когда ты Вдруг сделаешь тоски отчаянный глоток.

* * *

Не думай, что все впереди, Не будь у иллюзий в плену. Кислотные бродят дожди. Жизнь клонится к вечному сну. Ты учишься жить, не дыша, Глотая безумную боль. А в космосе тает душа, Ты ей распадаться позволь. Ты звезды беды сотвори И вязь убивающих строк. Пусть блеск искаженной зари Войдет, нестерпимо жесток.

* * *

Пусть будет игрой для ума Судьба, ты ее обмани… Ведь лучше предвечная тьма, Чем мерзкие, серые дни.

* * *

Нелепые будни, а праздники — хуже… Все праздники — бездны для темной души. Ты встанешь, как призрак, кошмаром разбужен, Вплывешь в тишину, сотворишь миражи. Над проклятым миром ночная прохлада Покоя и грусти, надежды и сна. Нельзя не придумать ни рая, ни ада. Нельзя не припомнить беды имена. Лицо раздробилось на две половины На сотни частей развалилась Судьба. Срывает тоски ледяные лавины С вершины безумья ветров ворожба. И эта больная планета — чужбина, А Родины нету во веки веков. Вот слов середина и снов сердцевина И бледные тени друзей и врагов. Пусть спрятаться негде от времени злого. И светом распада сияет любовь. Но ты усмехаешься снова и снова: "Да здравствует хаос, сжигающий кровь!"

* * *

Непонимания стена глухая, И жизни расщепляемая суть, И полоса отчаянья лихая — Все то, что называют словом: "Жуть". И неизбежность остро ощущая, Все ищешь знак возмездья в небесах. Живешь, в себе надменность воплощая, Скрывая одиночество в глазах. Ты бродишь по тропинкам зоопарка, Среди уничтожаемых зверей, В пространстве, где почти по-адски жарко, И хочешь мир пройти насквозь, скорей…

* * *

Нестерпимою болью пронзен, Непонятной слепому уму. Обреченной звездой изменен, Вовлечен в запредельную тьму. И тоска, что сидит в глубине Бредит тонкой жестокой игрой. И лицо твое, словно во сне, Очень призрачно-жутко порой. Слышен нервный загадочный звук — Мир устал и сорвался на крик. И в кольце наваждений и мук Кто-то с грустной улыбкой возник. И душа, ни жива ни мертва, Наблюдает, как в тысячный раз Бытие выпивают слова, И свободно выходят из нас.

* * *

Ничего дороже нет на свете, Странной тьмы кромешной, И забвенья в легком силуэте Что скользит неспешно. Музыка уже глуха для слуха Или режет воем. Вот оно — твое безумье духа — Снова под конвоем. Ты пожал мне руку мимоходом А в ладонях — холод. Падает, прессуя год за годом Бед тяжелый молот. На просторе пыль да паутина, Все слова как мусор. И проста до ужаса картина Для любого вкуса. Нет порывов, грез и достижений, И дыханье зыбко. Вместо бесконечных возражений — Горькая улыбка. Лунный свет впущу в себя, быть может, Звездный блеск, конечно. И добавлю, до предсмертной дрожи, Грустной тьмы кромешной.