Эпоха перемен 2
Шрифт:
— Ну ты спортсмен, — осклабился усатый.
— Что вы? — спросил я, стараясь, чтобы голос не дрожал.
— Нам куда интереснее, кто ты, — бросил усатый, аккуратно закрывая за собой дверь.
Ситуация складывалась так себе: путь к отходу отрезан. Теоретически можно прорваться к лоджии на кухне — но что дальше? Этаж высокий, не выпрыгнешь. Да и успеть почти нереально, догонят раньше.
— Давайте поговорим, — предложил я.
— Так и мы о чём? — осклабился лысый. — И мы за поговорить. Ты чей, а?
Усатый посмотрел на лысого. Потом
— Не местный он.
— О как!
— Да слышно по говору, — продолжал усатый. — Ты никак из самой Ма-а-сквы пожаловал, а? Во народ у вас: по таким вопросам сопляков посылает…
— Это какое-то недоразумение, — вставил я.
— Да уж, — согласился лысый. — Ещё какое недоразумение.
— Какого фига ты здесь делаешь? — спросил усатый. — Врать не советую, хуже будет.
Я лихорадочно прокручивал в голове варианты. Сказать правду? Но тогда придётся рассказать и про Серёжу… а так у него есть шанс уйти. Может, помощь привести. Насчёт работы милиции в эти годы у меня иллюзий не было — но, может, у него есть другие варианты? С отцом связаться, совета попросить, контакты. Только бы догадался свалить! На крайний случай можно ведь и тревогу поднять: симулировать пожар или ещё что-то в этом роде, чтобы соответствующие службы приехали, соседей переполошить.
Китайский мобильник я, как назло, оставил в багаже, под охраной Серёжи, чтобы лишний раз не светить трубку.
— Я вообще проездом тут, — торопливо сказал я. — Так-то дальше в Крым собираюсь, отдыхать. Друг попросил перед вылетом заехать по адресу. Говорит, родственник перестал на связь выходить, вот и…
— Друг, значит, — нахмурился лысый. После чего посмотрел на подельника и произнёс: — Петро, веришь?
— Да чёрт его разберёт… а сам-то кто? Зовут как?
— Саша, — быстро ответил я.
— Саша, значит, — кивнул лысый. — Чем у себя в Москве занимаешься? В Москве же, так?
— Так, — кивнул я. — Студент я. Учусь.
— О как! И где учишься? Не в ментовской школе часом?
— Нет, — я помотал головой. — Я на лингвиста учусь. Языки.
— Языки, говоришь… — лысый ухмыльнулся. Потом посмотрел на усатого. После чего с места рванул и прижал меня всей своей тушей к стене в коридоре.
В руке усатого блеснул нож, который через мгновение оказался у моего горла.
Я старался не паниковать. В этой ситуации самое лучшее, что можно сделать, это сохранять трезвость рассудка. Попытаться вырваться можно, но очень уж рискованно. Видно, что бандюки такими делами не впервые занимаются и готовы к неожиданностям. Хотели бы убить меня — убили бы сразу. Значит, им что-то от меня надо.
— Где он? — прошипел лысый.
— Я не знаю, — честно ответил я. — Сам хочу выяснить…
— Сколько он вам должен? — вмешался усатый.
— Полтинник… — соврал я.
— Полтинник, — ухмыльнулся лысый. — И ради этого ты сюда сунулся? Ты хоть представляешь, в какие дела он встрял, малец? Полтинник, блин…
— Короче, выкладывай, под кем ходишь. Звездеть не вздумай — порешим на месте.
— Ладно, — кивнул я, приготовившись врать.
И в этот момент скрипнула входная дверь. Бандиты переглянулись.
— Какого х…я, ты не запер?! — возмутился лысый.
На пороге стоял Серёжа. За ним, на площадке, виднелись наши чемоданы.
«Беги!!!» — мысленно заорал я, изо всех сил надеясь, что Серёжа сообразит сделать ноги. Но тот продолжал стоять на месте. Потом неловко улыбнулся и произнёс:
— Здрасьте.
Усатый аккуратно убрал нож от моего горла и развернулся к Серёже.
— И тебе не болеть, — ответил он. — Ты кто?
— Я Серёжа Гуменюк. Племянник Антон Семёныча…
— Племянник, значит, — ухмыльнулся лысый.
— Ну да, — Серёжа пожал плечами. — А вы его сотрудники, да? Если что — Саша, он со мной приехал…
Мне хотелось зажмуриться. Серёжа катастрофически неправильно оценил ситуацию. Он что же, нож не заметил? Или же заметил, но играет?
Усатый отодвинулся от меня. Встал за спину Лысого. В его руке как по волшебству появился пистолет. Какой именно — в полумраке прихожей я не разглядел. Но, судя по утолщению на конце ствола, с глушителем.
Плохо. Совсем плохо. Надо бы начинать действовать…
Лысый сделал два шага по направлению к Серёже, спрятав нож за спину. Серёжа продолжал стоять на месте, глупо улыбаясь. Усатый вплотную подошёл к лысому и встал за его спиной. «Чтобы схватить Серёжу понадёжнее…» — понимаю я.
Я напружинился и приготовился к рывку. Главное — попытаться вырвать пистолет. Если получится, не тормозить, стрелять по ногам.
И тут лысый поскальзывается на потёртом коврике, который расстелен в коридоре, возле прихожей. Его ноги скользят вперёд, а дюжее туловище резко смещается назад. Он рефлекторно вытягивает за спиной руки, чтобы смягчить падение, в том числе ту, которая продолжает сжимать нож.
Лезвие беззвучно входит усатому в корпус, чуть пониже солнечного сплетения. А потом он оказывается на полу, придавленный тушей лысого. Слышатся хлопки, будто кто-то резко, со стуком, поставил на пол табурет, впечатав его в ламинат всеми четырьмя ножками.
Я не сразу понял, что это выстрелы. Только когда усатый с бесконечным удивлением посмотрел на меня и что-то прохрипел. На его губах появилась пузырящаяся кровь.
Серёжа застыл в дверном проёме, округлив глаза и широко открыв рот.
Я вышел на площадку, подавив желание немедленно сделать ноги. Посмотрел по сторонам. У двери напротив глазка нет, уже хорошо. Да и у остальных соседей дома тихо: есть шанс, что они все на работе.
Схватив тяжелые сумки, я занёс их в квартиру.
Тут Серёжа, наконец, «отвис».
— Ты что делаешь? — удивлённо спросил он.
— Быстро, внутрь, — ответил я, впихивая его в квартиру.
Серёжа долго не поддавался, пришлось довольно сильно толкнуть его сзади.
— Эй! — возмутился он. Но, к счастью, выбраться обратно не пытался.