Эпоха перемен 3
Шрифт:
Проблема была в том, что вместе со мной решила полететь Лика.
Мы встретились в одном из бизнес-залов терминала, на втором этаже. Тут было несколько относительно изолированных кабинок, огороженных деревянными панелями. Вот в одной из таких меня Лика и нашла.
Плюхнувшись на кресло рядом, она улыбнулась, поставила сумочку на стол, прошептала: «Я сейчас!» и вернулась с двумя бокалами коньяка.
— На вот, — сказала она. — До сих пор летать побаиваюсь, представляешь?
Нет, если совсем забыть про всякие человеческие качества, то эта её самодеятельность
— Зачем? — устало спросил я, глядя ей в глаза.
— Знаешь, — прошептала она, воровато оглянувшись, чтобы убедиться в отсутствии лишних ушей. — У меня предчувствие дурное. Мне кажется, они обманули дядю Бориса. Они не переговоров хотят… они хотят тебя выманить. А, пока я буду рядом, они ничего не сделают.
— И почему ты так в этом уверена? — спросил я.
— Потому что папа их порвёт, — она улыбнулась и пожала плечами. — Они тоже это понимают.
— Лиана… — сказал я, специально назвав полным именем, чтобы подчеркнуть серьёзность ситуации. — Это не те люди, с которыми бы это прокатило. Понимаешь?
— Ну то есть ты сам понимаешь опасность, да? И всё равно летишь, — сказала она.
— Я не лечу, — ответил я.
Она недоумённо заморгала.
— Делаю вид, — пояснил я.
— Почему, Саш? Детский сад какой-то… дядя Борис всё равно узнает. Представляешь, что будет?
— Да мне как-то… ультрафиолетово, — я пожал плечами.
Лика нахмурилась.
— Саша… что с тобой происходит? Знаешь, меня очень пугает, когда люди начинают вести себя неадекватно, — заметила она.
— Меня тоже, — кивнул я.
— Я полечу, — она стиснула зубы. — Если надо — одна. Кто-то должен разрулить вот это всё…
— Зря, — заметил я.
— Я всё решу, — сказала она. — А ты делай что хочешь.
Она поджала губы. Потом встала и, не прощаясь, вышла из ложи. Я посмотрел на дальнее табло, где было расписание вылетов. На её рейс вот-вот должны были объявить посадку.
Я сидел, сложив руки перед собой, глядя на два нетронутых бокала.
Некоторое время я старался вытащить из памяти изрядно потускневшие картины Катастрофы. «Оно всё того стоит, — я пытался убедить сам себя, — ни одна жертва не напрасна». Но получалось плохо.
Потому что в глубине души я уже понимал, что делаю это не ради изменившегося будущего. Не ради какого-то абстрактного всеобщего блага или даже выживания человечества.
С какого-то момента я начал делать это потому, что мне понравилось. Я проникся игрой, меня увлекло ощущение власти. Даже глядя на Лику, я видел не её, я ведущие за ней нити, вероятности и возможности. Осознавая, на какой уровень вышла игра. И это было… захватывающе.
Если она полетит вместо меня то, скорее всего, исчезнет. Это было ясно как день. «Убить курицу на глазах у обезьяны». Это будет ответ той стороны на оскорбление.
Я тяжело вздохнул. Потом посмотрел на табло. Как раз объявили посадку на Франкфурт.
Потом я встал и подошёл к дивану, на котором разместились парни — Саня и Вова.
—
Вместо ответа он достал из барсетки и показал распечатанный талон. Конечно, я их регистрировал вместе с собой, чтобы создавалась полная иллюзия, что мы летим во Франкфурт.
— Отлично, — кивнул я.
После этого я сел рядом с ним, и очень тихо сказал: «Останови её до места встречи. Но не слишком рано, чтобы наши успели начать действовать. Тебя опознают и трогать не будут».
Саня молча кивнул, потом попрощался с Вовой и пошёл на посадку.
Вова молча посмотрел на меня. Потом снова уткнулся в журнал, который держал на коленях, делая вид, что очень увлечён статьёй.
Всё-таки переподготовка у китайцев на них сильно сказалась. Всего несколько месяцев — но совершенно иной профессиональный уровень. А ещё я вдруг понял, что совершенно не хочу знать, как именно их учили.
Летели на «Ил-96». Конечно, ни о какой связи на борту не было и речи. А пытаться организовать канал через пилотов себе дороже: только лишнее внимание привлекать. Особенно учитывая структуру собственности авиакомпании. Именно по этой причине обратно я планировал лететь совершенно другим путём. Не за чем лишний раз подвергать людей искушению.
Саша встречал нас в аэропорту. После ранения он оправился совершенно; со стороны даже и не скажешь, что когда-то он был между жизнью и смертью. Наоборот, он буквально лучился здоровьем.
— Рад видеть! — сказал он и хотел было обняться, но потом заметил Вову. Чуть отстранился.
— Ты не один?
— Дедушка не предупредил? Вова из тех людей, которых он помог обучить.
— А-а-а!
Он всё-таки раскрыл объятия, и мне ничего не оставалось делать, кроме как сделать то же самое. Его руки оказались крепкими, сильными, что только подтвердило первое впечатление о здоровье.
— Вы без багажа? — спросил Саша, отстраняясь.
— Без, — подтвердил я.
— Отлично! Значит, можно не ждать, — улыбнулся он.
У выхода из терминала нас встречал лимузин. Водитель, увидев Сашу, вышел из кабины и направился было к багажнику, но тут же вернулся обратно к пассажирским дверям, увидев отрицательный жест.
В салоне было прохладно. Приятно пахло фруктами и каким-то тонким парфюмом.
— Не слишком нескромно? — улыбнулся я, с удовольствием вытягиваясь на мягком сиденье. Всё-таки перелёт был не слишком комфортным. Не сравнить с бизнес-классом поздних нулевых или тем более десятых.
— Нет, — Саша помотал головой. — В самый раз. Саша, мы стали намного богаче. Благодаря твоей информации. Дедушка тебе не рассказывал?
— Он отослал меня к тебе. Поговорить по важным вопросам… — начал было я, но осёкся и добавил, — это терпит.
— Хорошо. Ты впервые в Нью-Йорке? — спросил Саша.
— Ага, — подтвердил я.
— Тогда предлагаю вечером на Бродвей сходить. Вечером «Кошки» идут. Хочешь посмотреть?
— Конечно, почему нет? — улыбнулся я.
— Вот и отлично.