Эпоха Воюющих провинций
Шрифт:
«Желтолицые черти» таращатся на меня квадратными глазами. Послушать песню сбежалось ползамка — слуги, самураи охраны… А ну и черт с ними. Допиваю последнюю бутылку. Как там писал Пушкин про своих дам?
32
«Варяг». Музыка А. С. Турищева, слова Рудольфа Грейнца, пер. с нем. Е. Студенской.
33
Слова
Пытаюсь перевести стих на японский, но получается трудно. Глаза слипаются, японцы качаются передо мной из стороны в сторону, я еще что-то пытаюсь сказать по-русски, спеть, но язык уже не слушается. Падаю лицом вниз и проваливаюсь в сон.
Глава 6
МОЙ ДЯДЯ — НЕ САМЫХ ЧЕСТНЫХ ПРАВИЛ
34
А. С. Пушкин. «В крови горит огонь желанья…»
Где права сила, там бессильно право.
С утра раскалывается голова. Сушняк — это еще мягко сказано. Что ж я вчера напился как свинья?! А где я, кстати? Оглядываюсь. Выходит, что сегодня я ночевал на женской половине. Под головой специальный валик а-ля подушка, кто-то заботливо раздел и укрыл меня одеялом. А вот и этот кто-то. Раздвигается сёдзи, и в комнату заходит Тотоми. Кланяется. Ставит поднос на татами, задвигает двери. Мы улыбаемся друг другу. Жена подходит ближе, кладет прохладную руку на мой лоб. Вот уж не знаю, что на меня накатывает, но я захватываю ее ладошку и целую. Тотоми краснеет, пытается отнять руку, но я уже левой рукой провожу по бедру, задирая кимоно. Какая гладкая и нежная кожа! Особенно на внутренней поверхности бедра. Девушка начинает порывисто дышать, а для меня это сигнал засунуть правую руку за вырез кимоно. Грудь маленькая, но соски уже затвердели.
— Господин, что вы делаете, — хриплым голосом говорит жена, а сама уже развязывает пояс.
Спустя пять минут лежим, обнявшись, успокаиваем дыхание. Все было замечательно, жена даже в процессе несколько раз громко застонала. Я, честно сказать, слегка напрягся — внутренние стены тут бумажные, окна открыты, вокруг полно людей. Но так получилось даже лучше, я отвлекся, слегка отсрочил финал и доставил Тотоми еще больше удовольствия.
— Что на подносе? — интересуюсь.
Жена одевается и начинает меня кормить. Никакого опохмела — в чайнике традиционный зеленый чай. Эх, хорошо бы раздобыть черный. Должен же он расти в Индии или Китае! В процессе принятия пищи расспрашиваю девушку, выражаясь современным языком, о финансово-экономическом состоянии клана Сатоми. Она настоящий кладезь информации, и это неудивительно — ведь двадцатилетняя Тотоми отвечает за все налоги, расчеты, платежи в двух провинциях! Жена видит мой ошарашенный вид и звонит в колокольчик. Появляются служанки. Короткий приказ — и комната начинает наполняться бухгалтерскими книгами, свитками и даже счетами с костяшками. С поклоном входит лысый казначей. Сабуро Хейко вносит свою лепту в мое просвещение. Картина вырисовывается следующая.
Доходная часть обеих провинций — примерно сто двадцать тысяч коку в год. Симоса дает в бюджет больше — семьдесят пять тысяч, Кадзуса — сорок пять. Семьдесят процентов доходов обеспечивает рисовый налог, взимаемый с крестьян. В год «черноногие» сдают в казну примерно восемьдесят пять тысяч коку, и это при налоговой ставке сорок пять процентов. То есть общий урожай земель Сатоми — свыше 130 тысяч коку риса, или двадцать тысяч тонн! Конечно, год от года цифра колеблется, но все равно поражает своими размерами. Оставшиеся тридцать процентов доходов формируются следующим образом. На территории Симосы в бухте Фунобаси действует коммерческий порт. Два торговых дома — Джинья и Таиша — ввозят из Кореи хлопок, с севера Хонсю железную руду, из Вьетнама благовония. Раньше еще неплохо шла торговля шелком с Китаем, но теперь это направление монополизировали португальцы, чей Черный корабль [35] раз в год привозит в Нагасаки огромную партию тканей. Приток денежных средств в казну от торговли формируется двумя способами — от доли в бизнесе торговых домов и от таможенных платежей. Общая сумма получается удивительно небольшая — около шестнадцати
35
Куробунэ, Черное судно— японское название европейских торговых судов, корпус которых приобрел черный цвет из-за обработки дегтем.
Оставшиеся двадцать тысяч коку формируются из косвенных налогов — на вылов рыбы, производство сакэ, налогов с горожан, кузниц, чайных домиков и другого «малого» бизнеса. Какие-то деньги приносят таможенные посты на Токайдийском тракте.
Я сразу вижу несколько способов увеличить доходную часть. Во-первых, новые производства. Сегодня же переговорю с айном насчет домны и железоделательного комбината. Во-вторых, новые направления в торговле. Самый ходовой товар в Японии после риса — шелк. Им даже наряду с рисом выдают жалованье. Поэтому надо привлечь португальцев в Тибу и организовать поставки шелка. Третий способ — спекуляции рисом. Курс коку к золоту колеблется, часть налога клан обналичивает на бирже в Мито, столице клана Сатакэ. Тут для меня есть большое поле деятельности, да и тестя надо бы проведать. Все, планирую поездку к дружественному клану. Пора этой стране узнать про искусственную биржевую панику, короткие продажи, маржинальные сделки…
С расходами обстоит все несколько интереснее. Около тридцати тысяч коку в год уходит на содержание самураев из дзикисидана и куни-сю, причем большую часть расходов казна делает в натуральном виде, то есть рисом, рыбой… В пять тысяч обходится ремонт и строительство дорог, мостов, таможенных застав. Пять тысяч — выплаты административному аппарату и слугам. В каждом городе, селе живут чиновники Сатоми, которые собирают налоги, следят за исполнением законов и указов дайме. Около семи тысяч уходит на разведку и контрразведку — оплата агентов мацукэ, подкуп чиновников. Еще тысяч десять коку в году приходится «засылать» паханам. Делать подарки императору ко дню рождения, радовать сёгуна элитными конями и так далее. Для этого в Киото при дворе живет специальный чиновник по особым поручениям. Тотоми жалуется, что из года в год расходы на него растут, а толку ноль. Надо думать, что делать и стоит ли что-то делать, если скоро старых сёгунов уже не будет, а новые еще пятьдесят лет будут воевать друг с другом за власть. Восемь тысяч коку стоит содержание двух замков, три тысячи приходится тратить на закупку оружия и припасов для армии.
Итого чистая прибыль Сатоми — порядка пятидесяти тысяч коку в год. И жена, и казначей очень впечатлились скоростью, с которой я в столбик посчитал цифры. Быстренько показал им прогрессивный метод, а заодно набросал таблицу умножения. А что? Арабские цифры Тотоми уже известны, пусть учится умножать и делить без использования иероглифов. Это быстрее и проще. Завтра обещал рассказать о двойной записи в бухгалтерии. Дебет-кредит, актив-пассив, сальдо-бульдо. Без достижений в области финансов ситуацию не сдвинуть с мертвой точки. Впереди тотальная война — все против всех, — и на нее нужны деньги. В казне хранится двойная годовая прибыль, профицит бюджета — пятьдесят тысяч коку, и при этом армия — всего около пяти тысяч человек! Какой смысл сидеть на золотых монетах, если они не приносят: а) безопасности; б) дохода?
Ситуацию надо в корне менять. И первым делом следует открыть банк. Ссужать деньги под процент, принимать сбережения — таким образом мы увеличиваем оборачиваемость средств в экономике и создаем мультипликационный эффект.
Пока я витал в финансовых облаках, за окном раздался какой-то шум. Ударил колокол, послышался топот копыт. Тотоми выглянула в бойницу, и я увидел, как жена побледнела.
— Ёшитойо приехал!
Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Размечтался — банк, спекуляции… Сейчас дядя устроит спекуляцию с твоей головой. Так, главное не раскисать. Вдох-выдох.
— Быстро одежду!
Вокруг меня началась суета. Новое коричневое кимоно с логотипом клана, специальная белая накидка с широкими плечами, мечи. Все, готов.
Выхожу из донжона на плац, за мной собирается свита тибовских самураев. Иду навстречу группе всадников в красных доспехах. За мной пристраивается Симодзумо Хиро, его правая рука Танэда Цурумаки, мой начальник охраны Эмуро Ясино, мацукэ Мисаки Мураками и еще с десяток замковых солдат.
Чем ближе подхожу к дядиному отряду, тем больше меня охватывает если не паника, то сильная тревога. В центре группы возвышается огромный японец. Под два метра ростом, весь закованный в доспехи, просто увешанный оружием: и мечи, и лук, и даже — вот это новость — кремневый пистолет за поясом! Самурай спешивается, снимает шлем, и я медленно выдыхаю воздух. Японский Николай Валуев. Большие надбровные дуги, густые сросшиеся брови, тяжелый подбородок и выступающие скулы. Лицо безволосое, на голове плешь. А вот глаза маленькие, злые.