Эпоха золотой розы
Шрифт:
Словно древний сгорбившийся старик, Летос опирался на посох. Он стоял на опушке леса и смотрел на дымящийся разрушенный город. Из-за стен этого города до его слуха доносились крики женщин, мужчин и детей. Демоны творили своё кровавое пиршество.
Это была Мехра. Она пала ещё утром, когда отступили драконы. Они бросили тех, кто был ещё жив. А за стенами оставались ещё тысячи алтеидов. Мехры больше нет. Золотые сады выжжены огнём драконов и вытоптаны ногами демонов.
Летос понимал, что значит поражение этого города. Она означало конец войне. Теперь весь юг открыт для нападения Адриона. Очень скоро весь Асхайин окажется в его власти.
– А может, ты всегда лгал мне? – задумчиво пробормотал Тень. – Может, ты никогда и не желал спасения для этих…
Летос стал слаб. Он потерял все свои силы в той битве в Замбулле. Те раны, которые он получил тогда, иссушили его мощь и изломали тело. Теперь он стал слабее обычного мужчины. Он сгибался от боли старых ран, которые терзали его тело рубцами. Летос хромал на одну ногу. Лицо его осунулось, всклокоченные темные волосы были укрыты под изорванным капюшоном старого плаща. А короткую неопрятную бороду он лишь изредка обрезал ножом. Только серые, почти бесцветные глаза остро вглядывались в горизонт, стараясь угадать, что ждёт его впереди. Но даже Летос не мог предугадать всего, что уготовано ему.
Ему было жаль этот мир. Ему нравились леса, зелёные луга и голубое небо над головой. Ему было жаль звонкие озорные реки, которые пересохнут, когда здесь пройдут демоны. Но не жаль ему было алтеидов. Он вообще не делал разницы между демонами, ангелами и Первым Народом. В конце концов, они все произошли друг от друга. Да и мало чем отличались на поверку.
Когда он бежал из собственного мира, он пришёл к вратам семистенной Форхи. Он был ещё слабее, чем ныне. Он был изранен и изломан. Ему навстречу вышел сияющий брат его Атрен, чей блеск затмевал само солнце. И такая гримаса исказила его красивое лицо, когда он увидел Летоса, какую Тень никогда не видел даже у самого страшного из демонов. Гримаса отвращения и презрения, которым он сполна наградил своего брата.
Он приказал ему преклониться перед ним и назваться его рабом. Лишь только так он готов был впустить Летоса через врата Форхи. Но Тень посмел не исполнить его приказ. Не для того он бежал из Джосхару, не для того он спасся из Замбуллы, чтобы теперь стать рабом старшего своего брата. Гнев овладел Атреном, когда он услышал его отказ.
Тогда мужчины, женщины и дети гнали Летоса прочь от города палками и камнями. И лишь торжествующий смех слышал он себе в спину, когда его преследователям надоела эта забава. А потом пришёл Адрион и уничтожил всех мужчин, женщин и детей. И Летосу не было их жаль. Как не жаль ему и жителей Мехры.
Тень ещё в последний раз бросил взгляд на горящий город. А потом развернулся и углубился в лес. Он всегда старался держаться подальше от оживленных дорог и трактов. Он желал быть одинаково далеко от всех народов этой земли.
Летос не знал, чего ждёт. Он не ведал, куда ведёт его путь. Но он точно знал, что желал выжить в эту эпоху войн и смерти. И, быть может, однажды ему представится шанс изменить хоть что-то. И в ожидании этого шанса проходили года и десятилетия. Но он готов был ждать и дольше.
Глава 8. Сартаал
Слишком чистый, слишком свежий воздух над Мехрой застили дым пожаров, смрад гниющих тел. Сартаалу была противна эта опостылевшая вонь. Но она вселяла в него уверенность. Вонь была с ним всегда, сколько он себя помнил. Она заполняла всё пространство Джосхару. Она шла за демонами в их наступлении. Вонь с готовностью заполонила все улочки и закоулки Форхи. И вот теперь она стала частью и этого города.
Когда пал семистенный город, Адрион приказал не разрушать его. Он хотел максимально сохранить его первозданный вид. Да и толстые стены надёжно защищали от драконьего огня. Но тогда этот приказ прозвучал первый и последний раз. Все селения и города, которые встречались армии Адриона на пути на юг, сметались до самого основания.
Вот и теперь демоны самых разных размеров и званий суетливо метались по руинам Мехры, круша всё, что осталось от алтеидов. Разрушение было клеймом, которое они накладывали на все творения Первого Народа, утверждая собственную власть. А самих алтеидов, вернее, их мёртвые тела, разбросанные по всему городу, они обгладывали до самых костей.
Даже многочисленные стаи бездумных мелких бесов с визгом метались тут и там, упиваясь этой вседозволенностью. Хотя обычно они старались держаться подальше от скоплений более сильных высших демонов. Сейчас они залетали в дома и разбивали мебель и посуду, разрывали одежды и постели, уничтожали произведения искусства Первого Народа.
Сартаалу не приносил удовольствия этот пир разрушения. В такие моменты он старался отгородиться от себе подобных. Поэтому сейчас он спешил выбраться на окраину Мехры. Сартаал протискивался между обломками стен, перегораживающими улицы. Торопясь, он споткнулся о чьё-то маленькое тело и не без брезгливости заметил капли крови на своих ступнях. Он оборачивался по сторонам. Но никто не обращал внимания на его тощий силуэт.
Свернув за один из домов, он едва не столкнулся с оскаленной драконьей мордой. Сердце неприятно замерло у него в груди. Эти создания вызывали трепет даже после своей гибели. Демон невольно замер перед окаменевшей головой крылатого исполина.
Проклятье Велиара было властно и над ними – они стали смертны, как и все другие живые существа Эренхара. Но они были единственными, чьи души не отправлялись после смерти в мрачные земли Замбуллы. Если умирал всадник, то тело его сгорало в прах в ту же минуту, не оставляя после себя и следа. Тогда и его дракон переставал жить: он стремительно превращался в каменное нерушимое изваяние. Адрион говорил своему наставнику, что тогда их души соединяются в этих холодных статуях навсегда, чтобы смотреть на мир бесцветными глазами целую вечность. Принц был сыном Селехэт, и о смерти он понимал много больше простого демона. Поэтому Сартаал ему верил.
Верил ещё и потому, что сейчас всей своей кожей чувствовал пронзающий взгляд мёртвых бесцветных глаз. Яркая чешуя дракона померкла, посерела. Из каменного тела торчали многочисленные копья. Исполин распластался здесь, посреди улицы Мехры, в нелепой позе. Но он не перестал внушать трепет своим врагам.
За его спиной неожиданно стал нарастать грохот. Огромная тень накрыла и его самого, и всю улицу. И эта тень продолжала расти, а грохот – усиливаться. Сартаал скривил лицо, поспешил обойти каменного дракона и продолжить свой путь. Это был Алгоран. Сартаал не мог представить себе существа более ужасающего, чем он. Алгоран был демоном обжорства. Обычно они представляют собой заплывшие жиром бесформенные структуры. Такие структуры лишь отдалённо напоминают алтеидов, коими они были некогда. Силой они обладают недюжинной. И вид их хоть и абсурден, но ужасен настолько, что слабые духом алтеиды теряют сознание.