Эра беспокойных женщин или $10 000 000 за знакомство
Шрифт:
– Женщина, вы кому тухлую рыбу везете? Курям? Так они того, такую тухлятину тоже клювать не будут. С такой тухлятиной надо не в автобусе ездить, а пешком ходить.
Вскоре завозмущались и другие пассажиры. Мне пришлось выйти из автобуса и целых две остановки идти пешком. Делать это на шпильках, которые я нацепила по поводу торжественного случая, да еще с огромным пакетом в руках, было, прямо сказать, не очень удобно. Так что к дому я пришла, уже едва передвигая ноги. Молоденький таксист, высунулся из машины, стоявшей в двух шагах от моего подъезда, и пожалел меня.
– Мамаша, вы бы такси взяли. Чего ж так мучиться? Вмиг домчу, куда надо.
– Мне на пятый этаж, – машинально пробурчала я, с ужасом думая о том, что мне придется со всеми коробками подниматься пять пролетов.
– Так давайте тяжести помогу донести. Вы не волнуйтесь. Беру недорого.
Услышав, что с меня собираются что-то брать, я рассказала таксисту все, что о нем думаю, а также о его матери и ближайших родственниках. Не будет в следующий раз под руку лезть к измученной женщине.
Когда я, наконец, оказалась в своей квартире, с меня уже сошли семь потов, и я рухнула на диван, не только не раздеваясь, но даже не разуваясь. Из сумки выпала карта, и тут меня осенило: а на черта я сама все на себе таскаю? Я же теперь богатая женщина! Могу хоть на такси кататься, хоть, в самом деле, носильщиков нанимать. Или лучше завести прислугу, но только чтобы платить поменьше. И тут я снова размечталась. Мне виделось Адриатическое море и белая яхта, на которой мы катаемся вместе с Юлей и Идой. Мальчики – официанты приносят нам устриц (надо бы их попробовать) и шампанское со льдом. А за бортом искриться море, и резвые дельфины, что-то лопоча на своем дельфиньем языке, выпрыгивают из воды, и вновь погружаясь в нее, плывут, стараясь обогнать белоснежное судно.
Пока я предавалась мечтам, время уже перевалило за полдень, но до конца дня его еще оставалась уйма, и поэтому я решила заняться чем-нибудь полезным и стала распаковывать принесенный пакет с косметикой. Ее оказалось так много, что она не вмещалась в туалетную тумбочку. В холодильнике место скоро закончилось, и несколько тюбиков и баночек, так и оставались лежать у меня на диване. Я позвонила Юле и спросила, что с ними делать. Она сказала, чтобы я не беспокоилась. Косметика быстро уйдет, если ей правильно пользоваться.
– Как правильно?
– Почитай инструкции. Там все написано.
И я принялась читать. Ох, и неблагодарное это, скажу вам, занятие! Написано во всех вроде одно и то же, но по-разному. Через час я бросила это бесполезное дело, усвоив только, что моя кожа во всех местах скоро станет гладкой и очень мягкой, а сама я помолодею минимум лет на десять. Я стала только читать надписи на коробочках и тюбиках: «для рук», «для ног», «для тела», и мазать эти самые места толстым слоем, так что через некоторое время, стала напоминать снежную бабу, застрявшую в сугробе. А косметические средства, в самом деле, стали быстро убывать. Я почти закончила процедуру, когда услышала стук и крик соседа.
– Рита, открой, разговор есть!
Я открыла, чтобы избежать выломанной двери. Сосед посмотрел на меня выпученными глазами, пошатнулся, икнул и спросил:
– Ты хто?
– Дед Пихто.
– А Ритка где?
– Я за нее.
– А ты хто?
– Ну ты что, ослеп совсем? Не видишь? Я это, я.
– А чего ты белая такая?
– Покрасилась.
– А, тебе идет. А у тебя, что, кошка сдохла?
– С чего ты взял?
– Да воняет, как в морге. Ритуль, займи сотню, очень надо.
Я достала из кошелька сто долларов и протянула ему.
– Это что?
– Сотня, как ты просил.
– Тьфу ты, я ж у тебя человеческие деньги просил, а не доллары. Кто в нашем магазине их примет?
– Нет у меня сейчас человеческих.
– Ну, черт с ними, давай эти. Может, поменяю где-нибудь. Только это, когда верну не знаю… Ну, я пошел, – он испуганно посмотрел на меня.
Я захлопнула дверь перед самым носом алкоголика. Сотни мне было жалко, но мой покой стоил дороже.
Немного отдохнув, я взялась за заметки. Мне было гораздо приятнее заниматься привычным делом. Это успокаивало и настраивало на оптимистический лад. Те более, что не нужно уже было тащиться на работу, а еще я надеялась прославиться: «О том, почему на свете появились ведьмы и рыцари, а также о том, зачем была изобретена косметика».
Устав от мужского произвола, вечно орущих сопливых детей, женщины средневековья были на грани. Не на грани революции, поскольку к революционным действиям они по сути своей не склонны, но на той грани, за которой обязательно должны наступить перемены.
Перемены не заставили себя долго ждать. В прохладный субботний вечер, к весьма почтенной матроне по имени Луиса, обремененной мужем-повесой и восемью дочерьми, находящимися в том возрасте, когда их следует сбывать с рук, явился почтенный синьор. Он очень вежливо раскланялся и предложил выгодно пристроить всех восьмерых в ближайшее время, взамен на такой пустяк, как душа. Заодно он пообещал матроне дать относительную свободу, и сообщить некоторые секреты магии. После некоторых раздумий Луиса согласилась, и тут же получила несколько флакончиков со снадобьями. Вскоре ее дочери и в самом деле обзавелись респектабельными мужьями, а сама матрона приобрела славу гадалки, предсказания, которой всегда сбываются.
Через несколько месяцев после описываемых событий, знатный отец семейства вышел на балкон, дабы подышать свежим воздухом, но, сделав вдох, чуть не поперхнулся, поскольку его взору предстало странное зрелище: за окном, окруженная звездами, висела совершенно голая синьорина. Она держала в руках метлу и покачивалась, как лодка на волнах. Завидев мужчину, женщина хихикнула, и взмыла вверх, показав последнему две тяжелые ягодицы. Отец семейства, наконец, сделал выдох, и поманил летающую женщину к себе, очевидно приняв ее за необычную птицу. Обнаженная, не заставляя себя долго ждать, подлетела к отцу семейства, и со всего маху огрела его метлой.