Эра цепей
Шрифт:
— Ну ты чего встал? — вырвал его из транса кто-то из мужиков. — Трясешься, как бейфут в руках у мальца. Нормально все?
— Сейчас, сейчас… — глаза под маской остервенело пробегали то по болотистому берегу, то по бесконечно протянувшейся вдаль беспокойной воде. — Надо что-то… Эй! А что такое бейфут?
Мужчина, что уже уходил было обратно в лес, остановился, обернулся. Сделав пару шагов назад, навстречу юноше, он указал рукой на мачту стоящего вдалеке на якоре корабля.
— Видишь, к рее канат идет?
— Ага…
— О-о-о, понятно, дождем все мозги посмывало. Ну, хлеба потом не проси, молодой.
Но он его уже не слышал. В голове возникла мысль, простая, но, наконец-таки, правильная. Пытаясь ее не упустить, пробуя и смакуя ее у себя в голове, юноша покрепче сжал примитивный, крохотный топорик, и, обернувшись, понесся в сторону леса. Там его товарищи уже вгрызались в толстый ствол очередного дерева, и кто-то даже облегченно вздохнул, увидев, что Келеф наконец-таки вернулся, но, однако, зря. Вместо того, чтобы подменить уставшего работягу, он стал копаться в грязи, вылавливая из нее кривые обрубки древесины, толстые ветви, куски длинных, высоких корней.
— Чего с ним? — обратился отдыхающий у корней мужчина к Залю, но тот лишь пожал плечами. — Эй, Собака! Твоя очередь!
— Сейчас, сейчас! Продолжайте пока, мне нужно время! — отмахнулся сумасшедший, вылавливая из грязи одну за другим деревяшки и небрежно отбрасывая их в сторону. — Я скоро, погодите! Да!
Наконец, успех. Ветвь у самого основания, которую срубили для удобства переноса бревен к берегу, была достаточно толстой для задумки юноши. В качестве рабочего верстака он использовал высокий пень, оставшийся от уже поваленного дерева, и на нем принялся обрезать ветвь, оставляя от нее лишь широкую, круглую заготовку для своей поделки.
— Ну хоть топор отдай! — выкрикнул другой мужчина, шурр, чьи копыта утопали в грязи еще сильнее, чем ноги остальных.
— Тс! Не мешайте, — наконец, шикнул на рабов Заль. — Продолжайте, не трогайте его.
— И чего ты этому детине так веришь…
— А вот верю, — хитро улыбнулся старик. — И вы поверьте.
Келеф невольно улыбнулся, чего из-за маски, конечно же, никто не увидил. Но так даже лучше, проще сохранять лицо, когда окружающие выводят тебя на эмоции, какими бы они ни были. В таком окружении, с такой работой это было важно.
Очистив валик от коры, он стал прорезать в нем неглубокую канавку, опоясывающую деревяшку по ребру. Делать все это и без того неудобным топориком было крайне сложно, а ведь в прошлой жизни юноша руками толком-то и не работал. Впрочем, здесь небольшой размер лезвия инструмента наконец-таки сыграл на руку — нормальным топором вырезать нечто подобное было бы невозможно.
Закончив вырезать углубление, он примерил его к узкому канату, которым они валили деревья. Тот пусть и не слишком прочно, но кое-как помещался на валике, не выскальзывал. Оставалась самая сложная часть работы — в самом центре нужно было вырезать отверстие достаточно большое, чтобы пропустить через него канат. Как такового острия у топорика не было, а потому сверлить не получалось, нужно было понемногу, осторожно отскребать небольшие щепки, углубляя и расширяя отверстие.
— Топор
Он мягко забрал топор из рук юноши, и принялся помогать ему. Келеф, наконец-таки, смог вздохнуть, перевести дух хоть на пару минут. Эта идиотская гонка на время с другими отрядами точно таких же голодных, уставших рабов выматывала гораздо сильнее чем все, чем до этого приходилось заниматься юноше. Но останавливаться было нельзя.
— Объяснишь, может, чего удумал? — вздохнул старик.
— Еще немного, — кивнул в ответ собакоголовый. — Нужен еще… Дай-ка.
Спрыгнув со своего рабочего места обратно в холодную грязь, Келеф взял канат из рук приготовившегося тянуть дерево мужчины, а затем, на глаз отмерив длину в пару-тройку локтей, вдруг рубанул по нему под испуганные крики остальных:
— Сдурел?! Как накидывать-то будем?!
— Сейчас, сейчас! Смотрите! — он бросил топор, и продел канат в отверстие в середине валика. — Это как на корабле. Почти… Сейчас.
Он завязал концы в узел, оставив валик висеть на нем, и закинул его себе на запястье. Крепко схватившись за ствол дерева стертыми в кровь руками, он стал медленно, аккуратно лезть наверх, чтобы зацепить свою поделку за торчащую кверху ветвь как можно выше.
— Давай конец! — крикнул он с высоты, и, освободив одну руку, стал ловить конец каната.
Валик остался висеть на прочной, толстой ветви, а брошенную ему веревку Келеф крепко устроил в вырезанном желобе. Зажав конец под мышкой, он стал медленно, осторожно спускаться, чтобы ненароком не нарушить конструкцию, а затем, уже на земле, потянул конец каната, чтобы привязать его к другому, еще целому дереву.
— Все за тот конец! Навались! — прикрикнул он, и, закончив с узлами, побежал помогать остальным.
У самого дерева теперь остались лишь Заль и еще один мужчина, углубляющий спил, пока остальные стали тянуть. И почти сразу же, с первым усилием, дерево отчаянно заскрипело, а у самых корней раздался треск.
— Так проще тянуть! Это называется блок! — стиснув зубы воскликнул он. — Давай!
Еще несколько ударов, вбитых клиньев, и дерево с оглушительным треском завалилось набок, падая наземь.
— Хех, а я говорил, — усмехнулся Заль. — Не просто собака, а собака грамотная. Ну, парни, не расслабляемся, давайте дальше!
От одного дерева они быстро переходили ко второму, к третьему. Блоки, сделанные на скорую руку, грубо и примитивно, редко выдерживали нагрузку достаточно долго, чтобы они могли обогнать “ублюдков”, однако даже если только что выточенный блок трескался после первого дерева — это уже можно было считать удачей.
Весь оставшийся день старик Заль вытачивал один за другим свежие блоки, пока остальные, на кураже от внезапного успеха, стали резво, с огоньком валить высокие деревья и оттаскивать их на берег. Под вечер, когда солнце утопало в темно-синих водах, а над горизонтом поднималась прикованная к другой планете цепь, они уже шли нос к носу с фаворитами работорговцев, для победы не хватало лишь одного, последнего дерева, которое никак не поддавалось.