Эра Огня 2. Непогашенная свеча
Шрифт:
— Вы что, — вступил в разговор я, — хотите сказать, что чёрная скала мне почудилась?
— Белая лошадь была совсем как настоящая, даже ржала…
Сиек-тян молча вскочила и выбежала из каюты, хлопнув дверью.
— Или это надо мной ржали? — задумался Логоамар, словно и не заметив бегства дочери. — А вы уверены, что не видели ни одного Исхат-Траходура? С чего бы старому чорру рассказывать мне такие дурацкие сказки?
— Скала была настоящей, — настаивал я. — Натсэ тоже её видела. Здесь! Вот точное место. — Я ткнул пальцем в разложенную на столе карту.
— Натсэ, — повторил
— Да какое это имеет отношение к делу? — застонал я, закрыв лицо руками. — Давайте не будем о Натсэ. У меня уже мозоль на языке…
— Сэр Мортегар, это излишняя для меня подробность и, насколько я знаю, неприемлемый для рыцаря способ выражения любви к женщине. Надеюсь, вы понимаете, что с моей дочерью нужно будет действовать иначе? Не то чтобы я возражал, если вы начнёте с…
Тут уже я вскочил и вылетел следом за Сиек-тян. Ладно, каюсь, виноват: чувствовал же, что в этом мире нет такого фразеологизма, как «мозоль на языке». Но эти слова Логоамара просто оказались тем самым игольным ушком, которое ломает спину верблюда, или как там… А, неважно.
Увидев замершую у борта Сиек-тян, я пошел к ней. Она-то, кажется, мне верила, но заставить своего отца думать о чём-то, кроме пиров и возрождения клана, было за пределами её скромных возможностей.
Вот уже неделю я безуспешно пытался донести тревожную информацию до Логоамара. Сначала обратился к куратору, но тот только посмеялся. Потом я пришёл к ректору — он отказался меня слушать. Я принёс в его кабинет меч, испещренный рунами Огня. К находке отнеслись серьёзно. Известили, наконец, главу клана. Меня тщательно опросили… И что? Пришли к выводу, что меч я нашёл. Какого только барахла не валяется на дне морском.
Иногда я просто мечтал, чтобы мертвяковая армия уже как-то себя проявила. Или чтоб дракон вышел из пещеры и чего-нибудь подпалил. Серьёзно, у меня была просто патологическая потребность сказать: «Я же говорил!».
В академии же началось какое-то безумие. На второй день нас посвятили в маги, открыли ветви заклинаний, дали немножко поиграть с водой. Но уже с третьего дня завалили таким количеством письменной работы, что у меня уже рука отнималась. Доклад о рунах, сочинение на тему «Почему я хочу быть магом Воды», конспект статьи «Магия: истоки. Теория четырёх сердец», которую библиотекарь не давал на руки, и приходилось всем потоком, сидя на головах друг у друга, грызть гранит науки. Все работы были строго обязательными, и за несвоевременную сдачу полагалась суровая кара: переписать работу трижды.
— И какой дурак придумал начинать занятия летом? — стонал я, вваливаясь в свою комнату с грудой учебников и тетрадей. — К тому же под самую Благословенную неделю.
— В том и смысл, — отвечала Натсэ. — В Благословенную неделю маги особенно… Хм… влюбчивы. Оставлять молодых без присмотра не рискуют. И специально загружают по самую макушку. После Недели легче пойдёт.
С Натсэ тоже не всё было гладко. На следующий же день после нашего драконьего приключения, вернувшись с занятий, я обнаружил, что кровати опять стоят отдельно, а моя супруга какая-то хмурая. Попытался осторожно разузнать,
Раб-телохранитель Натсэ — 1 шт.
Мирская супруга Натсэ
Эти мысли, похоже, очень ясно выразились у меня на лице. Натсэ молча вытащила из-под кровати свой меч в ножнах и долбанула меня по голове.
— Хорошо, Морт, — сказала она. — Я попробую объяснить так, как могу. Видишь ли, когда мне было двенадцать, один неодолимый враг нанёс мне рану, от которой нельзя исцелиться. Каждый месяц рана даёт о себе знать, и каждый месяц мне нужно немного времени, чтобы это пережить.
— Плохо… — только и сказал я.
Она зачем-то ударила меня ещё раз и вздохнула:
— Нет, Морт, это скорее хорошо.
— Но разве нельзя как-то помочь…
— Можно. И я уверена, что однажды ты меня исцелишь, по крайней мере на какое-то время, но давай это будет нескоро, а?
— Да как скажешь. — Она совсем сбила меня с толку. — А… Поплавать вечером не хочешь?
С глубокой жалостью она посмотрела на меня. Потом улыбнулась. Потом нахмурилась. Легла на свою кровать, повернувшись ко мне спиной, и буркнула:
— Нет.
В общем, последняя неделя у меня выдалась непростой. Я нигде не находил опоры. Даже на занятиях отвлечься не получалось — там меня преследовал внимательный взгляд молчаливого Гиптиуса. Парня, которому не будет дозволено стать первым у своей жены. Бесил он ещё больше тем, что программа первого курса ему явно была не нужна. Он и заклинаниями уже владел, и ранг у него был какой-то серьёзный — сам я почему-то не мог посмотреть, но слышал — и вообще, складывалось впечатление, что Гиптиус торчит в академии только ради того, чтобы мазохистски на меня таращиться. Бр-р-р...
Итак, я подошел к замершей у борта Сиек-тян. Там, куда она смотрела, виднелась чёрная полоска берега.
— Скоро всё, что ты любишь, умрёт, — вырвалось у меня.
Она вздрогнула и посмотрела на меня, широко распахнув зелёные глаза.
— Знаю, — сказала она. — Но до тех пор я не потрачу даром ни минуты. А ты откуда знаешь? Натсэ рассказала?
— Что рассказала? — удивился я. — Мы с ней вместе там были и всё видели!
Она покраснела? Нет, ну что я опять такого сказал? Хоть вообще молчи.
— Что. Вы. Видели? — прошипела Сиек-тян.
— Скалу! — взорвался я. — Армию мертвецов и дракона! Есть в этом мире хоть один человек, с которым можно нормально поговорить, который не будет выискивать в словах тайные смыслы?
Сиек-тян перевела дыхание и даже попробовала улыбнуться:
— А… Ты об этом. Ну да, ну да, дракон… Я уж думала… Мортегар, ты живёшь среди магов Воды. Вода не раскрывает всех тайн сразу, к этому нужно привыкнуть. Насчет скалы… Мы были там и ничего не нашли. Я тебе, конечно, верю, но ещё я верю своим глазам. И вывод могу сделать только один: скала исчезла. Вместе с драконом и всем прочим.