Эра останков
Шрифт:
— Это плохая идея. Это плохая идея… нет, это очень плохая идея!
— Не нужно так нервничать, — одернул пепельно-серого дракона зеленый, — Большая часть факторов под контролем.
— Ладно, тогда расскажи, почему ты так уверен в успехе? — сменил мотив Асвер.
Для кого-то идея явиться на корабль Персиваля воспринималась как самоубийство, но для кого-то — вполне нормально. По крайней мере, покрытый мехом белый дракон, что скользил в воздушных потоках недалеко от Асвера, не выглядел удручённым или неуверенным.
«Потому что у нас есть как план, так и вполне рабочее средство победы», — как и раньше, он предпочитал телепатический разговор устной
— Меч у нас есть, но плана — не особо… — поворчал Зален, но его приободрил Мамору:
— Уповай на Божью Милость, и малая вера великие дела сделает.
— У нас есть и нечто надёжнее, — Эрна обернулась к Шагриару. — Этот дух Хаоса однажды целый город обратил от зла к… не скажу, что к добру, но по крайней мере теперь там не хуже, чем везде.
Компания подлетела к адскому кораблю, крейсеровавшему по лаве, довольно близко, и оттуда до сих пор не открыли огонь. Уже хороший знак.
— Да, хороший у вас план, забористый, — хмыкнул пепельно-серый дракончик, — И у тебя, Эрна, не хуже. Надо же, назвать надежным план с участием духа Хаоса. Если бы я не бросил курить, непременно бы попросил отсыпать щепоть-другую этого "плана".
Вид Персиваля вблизи, не малоразличимой фигуркой на палубе, а рослым даже на фоне остальных бойцов команды драконом, напомнил Асверу один недавний эпизод из приключений в Нашаре. А именно — невероятно яркий, оставляющий впечатление полной реальности происходившего сон, в котором Персиваль вел с Асвером беседу о трудностях выбора. Тогда падший крестоносец одарил пепельно-серого туриста правом на воскрешение любого разумного, по собственному выбору. И сейчас Асвер начинал прикидывать, кого воскрешать в случае, если дело пойдет совсем плохо. Залена? Мамору? Эрну? Или… самого Персиваля? Последний вариант почему-то казался самым интересным, но и самым непредсказуемым в плане результата.
"Самое обидное в твоих словах даже не то, что на деле я не дух Хаоса. Но Эрна хотя бы сказала это без тёмных мыслей", — Шагриар, подумав это "вслух", замолчал, прежде чем приземлиться перед ангелом и владыкой Верхнего Ада вместе с остальными спасателями его души. Но всё-таки не во всех было столько же уверенности, сколько в Шагриаре, Эрне и Мамору, что протянул меч Персивалю рукоятью вперёд:
— Путь зла тебя ни к чему не привёл, Персиваль. Ты примкнул к демонам, чтобы защищать нашу вселенную от навов, но они тревожат её всё так же. А демоны — даже больше, с твоей помощью. Ты разрушаешь то, что сам же решил защищать. Но Бог милостив и готов простить твои ошибки, если ты сам вернёшься к Добру и вернёшь город, который поклялся тебе в верности, город, что ты поклялся защищать.
Персиваль взял меч, древнюю реликвию, которую он сам принёс в Нашар из Иерусалима, когда Господь направил его благовествовать на эту планету. Подержал проржавленный, но светящийся святым сиянием гладиус в руке, оценивая его вес, и убрал в свои прежде пустовавшие ножны с тем же застывшим и яростным выражением морды, что у него и было:
— Нет. Мраксимально нет.
"Тем не менее, я чувствую, что в твоей душе что-то колеблется, даже если ты этого и не признаешь вслух", — взгляд Шагриара был сосредоточен на золотом драконе.
Похоже, тот, кого Эрна по незнанию назвала "духом Хаоса", мог ощущать то, что не видели остальные, подобно тому, как он сразу понял, что в теле спящей синечешуйной святой давно нет души.
Сделав Эрне и остальным знак лапой, он смело шагнул вперёд. Персиваль мог ощутить, как нечто соприкасается с его душой, с теми её частями, которые могли считаться полностью захваченными, изменёнными или уничтоженными тьмой, но так ли это было на самом деле?
Эрна почувствовала, что момент настал, и тонким голосом запела о городе, поклонявшемся Персивалю, возлагавшем на него все надежды и до сих пор считающем своим святым покровителем:
Святому тезоименит
Стоит великий град.
Двух солнц свет над тобой горит,
Прекрасный Амарант!
Небесный Иерусалим
Явился во плоти -
По всей планете он хвалим,
Не дай ему уйти!
Персиваль неожиданно погрустнел и задумался, взгляд его расфокусировался, будто он смотрел внутрь себя.
То, что Персиваль, приняв меч, не пошел в атаку на утренних визитеров и даже не приказал их схватить, немного успокоило Асвера. Пусть ответ бывшего крестоносца на предложение отринуть демонов и вернуться к служению Богу и был резко отрицательным, но ведь пока шел только разговор — а в разговоре дело при большом желании можно было повернуть в самые разные стороны.
Шагриар сказал полную правду, Персиваль действительно колебался. Пусть где-то глубоко в душе, но эти колебания были. Иначе реакция на движение молчаливого дракона и копытной хаосистки была бы другая. Вспышка ярости, попытка защитить себя от мнимого нападения, приказ взять в плен не в меру наглых гостей… но не грусть. Бывший святой мог грустить по совершенно конкретным поводам — по светлым целям, по чистым мыслям, по окружавшим его соратникам. А еще — по сделанному когда-то выбору перейти на службу в «лагерь противника». Настоящего, идейного христианина такие мысли не могли не тяготить.
«Похоже, пора. Он начал проявлять эмоции, чистые, и вполне подходящие для нас, как бы цинично это ни звучало, — пронеслась мысль в голове Асвера, — А значит, пришла пора толкнуть его в нужном нам направлении».
— Персиваль, я хочу обратиться к тебе. Не так уж давно мы встретились на… скажем так, нематериальном плане бытия. Было дело? — бывший крестоносец бросил на пепельно-серого дракончика тяжелый взгляд, а затем легко кивнул. От товарищей по самоубийственному походу Асвер уловил некоторое удивление, но продолжил: — И ты даровал мне право «вытащить из Ада или из Рая» любую душу, на мой выбор. Не знаю, как сложится ситуация дальше — может, мне даже сегодняшний день пережить не удастся, поэтому я хочу это право использовать. Разрешаешь? — Персиваль еще раз медленно кивнул, и Асвер, буквально шкурой ощущая, как удивление соратников усиливается до каких-то совершенно невероятных степеней, продолжил: — Я выбираю… тебя!
— Благородно, но излишне, — он провёл перед собой рукой. — Моё обещание тебе останется в силе. А сейчас я вернусь сам. Спасибо вам, что напомнили мне о преданности и самопожертвовании.
К удивлению и ужасу собственных матросов, Персиваль перекрестился, его перепончатые крылья дрогнули и покрылись золотыми перьями.
— Ты это чего, господин?! — рогатая волчица из команды вздыбила шерсть. — Сдался так просто?
— Защищать Амарант надо не только от навов, но и от нас, демонов! — золотой дракон взмыл в воздух к шипастым цепям, сковавшим город над лавовым потоком, и перерубил их одну за одной ржавым мечом легко, словно нитки. Трещины в куске земли, на котором располагались дома, начали зарастать, а сам город потянуло вверх точно освобождённым воздушным шаром. А вслед за ним потянуло вверх и Персиваля, и тех, кто уговорил его вернуться к Свету.