Эра Отмены
Шрифт:
– Если существо бегало по этой норе, то не такое уж оно и огромное, – Богдан воспринял информацию и приступил к коррекции данных. – Не больше овчарки средних размеров. Двадцать глаз – это многовато, конечно, но если от двух до восьми, то это, в общем, нормально. «Куча ног» – если не более восьми, то это тоже норма. Плюс голубая кровь… Скорее всего, это было некое паукообразное. А описываемый характер атаки вполне присущ для скорпионов.
– Ты хочешь сказать, что там был скорпион размером с овчарку?!
– Нет, разумеется, это аномалия. В природе Земли нет таких крупных скорпионов. Но всё остальное вполне совпадает.
– То есть это реликтовая фауна?
– Вне всякого сомнения. И хотелось бы в дальнейшем обойтись без встреч с такой фауной. Скорпионы, даже в их нормальных размерах, ещё та проблема, особенно когда они не в духе… А если они размером с овчарку – это практически неразрешимая и летальная проблема.
Версий по поводу чудесного появления в тоннеле посторонней девицы было две:
1) Некий тайный ход, который закрылся после того, как она по нему прошла.
2) Собственно нора.
Мужчины в нору помещались с трудом, даже худосочный Богдан.
Зато Ку(Ки) легко влезла, проползла немного по норе и вернулась назад. Поучаствовать в эксперименте на тему «куда ведёт нора» девчата наотрез отказались. Очевидно, лужица голубой крови, в которой ловкая Ку(Ки) ухитрилась не испачкаться, отнюдь не способствовала научно-исследовательскому энтузиазму.
При анализе поведения безвременно усопшей девы ситуационная логика безвольно опускала руки и уступала место фантастическим домыслам.
Семён дважды повторил, как всё было, и даже воспроизвёл всю сцену, вплоть до удара топором. Получился этакий импровизированный следственный эксперимент, который, впрочем, никакой пользы не принёс: мотивы девицы остались за кадром.
– И что же у нас получается? – Богдан растерянно почесал затылок. – Она вылезла из норы, чтобы поговорить с тобой, поклониться и спросить, не против ли ты, чтобы она нас всех прирезала своим страшным ножиком?
– Получается так, – подтвердил Семён. – Бред, да?
– Судя по тому, что я вижу, она могла легко убить тебя, – хрипло произнёс обильно потеющий Иван. – Но она почему-то не стала этого делать.
– Я бы так сказал: отсутствие очевидных мотивов делает её поведение наглухо необъяснимым и, как следствие, совершенно непонятным для нас. Ты не запомнил, что она говорила?
Семён без особого напряжения припомнил слово, трижды произнесённое девицей в момент обращения. Простое такое словечко, хорошо запоминающееся: «эцэ».
– Интересно! – встрепенулся Богдан. – Если это Хаптаи, то «эцэ» – отец, глава рода.
– Отец?! Бред какой-то… Она младше меня лет на пять. Я что, зачал её в пятилетнем возрасте?!
– Ну… Возможно, это какое-то иносказание, аллегория, термин, наконец… Что ещё она говорила?
Семён воспроизвёл полный недоумения возглас, который прозвучал уже после удара топором, в печальном сочетании с тем самым «эцэ»: «юун». Выходило так: «Юун, эцэ… юун?!»
– Почему, зачем, с какой целью, – перевёл Богдан. – Если это реально Хаптаи, то в нашем случае получается фраза в значении «Отец, почему ты сделал это?!»
– О, боже…
Потрясённый Семён схватился за голову.
Нет, понятно, что всё получилось спонтанно, и девица, вообще-то, хотела прирезать всю команду…
Но, какие бы значимые мотивы ни лежали в основе оправдания, он убил девушку, которая ему лично не угрожала и к тому же считала его отцом. Страшненько так звучит, как ни крути…
– Вот это бред так бред… Может, она была сумасшедшая? Ну, тоннель, одиночество, гады всякие… А? Смотри, какая худенькая, видать, гадами питалась, жила тут одна, без света, ну и съехала, естественно…
– Всё может быть, – философски заметил Богдан. – А «нельзя» – не пробовал?
– В смысле, «нельзя»?
– Почему ты не крикнул ей «нельзя!», когда она показала ножом на девчонок?
Семён не нашёлся, что ответить. Что тут ответить? Получилось всё быстро, спонтанно, действовал, что называется, «на автопилоте». Некогда было думать.
А ведь такой простой вариант, можно было хотя бы попытаться…
– Я, это… – Семён сглотнул подступающий к горлу комок. – Я не знаю язык…
– «Нельзя» – по-русски, громко, категорично, и помотать головой, – безжалостно подсказал Богдан. – Интонация, жест, всё универсально, наверняка поняла бы…
– Ты хочешь сказать, что я убийца?!
– Никто не говорит, что ты убийца. Ты действовал по обстоятельствам. Возможно, я бы сам действовал точно так же. А Ваня, если бы у него был иммунитет, вообще убил бы её сразу, как только увидел. Можно сказать, убил бы машинально, на рефлексе…
Ку(Ки) что-то недовольно пробурчала.
– Да, девчата сделали бы то же самое. Но… На будущее запомни, на всякий случай: «боло» – нельзя, на Хаптаи, «хорн» – запрещаю. Глядишь, и убивать никого не придётся, словами обойдёшься.
– Я запомню, – пообещал Семён. – Боло… Хорн… Это нетрудно.
– Хорошо. Давайте подытожим. Итак, для начала: нас всех, кроме Семёна, напугала до смерти обычная на вид летучая мышь. Так напугала, что мы буквально выпали из обстановки.