Эрагон. Вилка, ведьма и дракон
Шрифт:
С такими мыслями не очень-то расслабишься.
Недовольный собой, Эрагон поплелся вверх по лестнице к «орлиному гнезду». Но не поднялся на самую верхушку, а свернул в боковой коридор и очутился в комнате, которую они – кирками и заклинаниями – выкопали уровнем ниже.
Зал был большой, круглый. В середине, на нескольких многоярусных стеллажах, лежали сверкающие Элдунари. Большую их часть он с Сапфирой забрал из Склепа Душ во Врёнгарде, но были там и те, которые Гальбаторикс подчинил своей воле и держал в рабстве.
Темные Элдунари – те, которых Гальбаторикс свел с ума своими заклятиями и пытками, – хранились в глубокой пещере на склоне горы Арнгор. Там они никому не принесут вреда всплесками своих необузданных мыслей, и Эрагон надеялся, что со временем, при помощи других драконов, сумеет их исцелить. Но на это уйдут годы, если не десятилетия.
Будь его воля, он бы спрятал в таких пещерах все Элдунари, а заодно и драконьи яйца. Там они будут под надежной защитой. Несмотря на все замки и охранные заклинания, которыми был укреплен драконий зал, он прекрасно понимал, как много на свете охотников заполучить Элдунари в свои руки.
Однако Глаэдр, Умарот и другие драконы, сохранившие ясность ума, отказались селиться под землей. Как сказал Умарот, «мы сотни лет были заперты в Склепе Душ. Возможно, впереди у нас еще сотни долгих лет ожидания в темноте. А сейчас мы хотим ощутить на своей чешуе солнечный свет».
Значит, так тому и быть.
На центральном стеллаже лежало самое большое Элдунари, а вокруг него – другие, поменьше. В стенах круглого зала было прорезано множество узких окон. Эльфы вставили в них пластины хрусталя, и солнечный свет преломлялся, рассыпаясь на мириады радужных искр. В любое время суток северную комнату пронизывали яркие разноцветные лучи, как падавшие из окон, так и испускаемые самими Элдунари.
Эльфы и гномы прозвали эту комнату Залом Тысячи Красок, и Эрагон был склонен согласиться. Название вполне подходящее.
Он прошел в центр и опустился на колени перед сверкающим золотым самоцветом – сердцем сердец Глаэдра. Разум дракона соприкоснулся с его собственным, и перед Эрагоном распахнулась широкая гамма мыслей и ощущений. Как всегда, он был растроган до глубины души.
«Что тревожит тебя, Эрагон-финиарель?»
Эрагон, еще не успокоившийся, прикусил губу и выглянул в полупрозрачное хрустальное окно.
«Слишком много дел. Я не успеваю с ними справиться и из-за этого не могу заняться ничем другим. Я устал».
«Надо учиться сосредоточению, – ответил Глаэдр. – Тогда мелкие заботы не будут тревожить тебя».
«Знаю… И еще знаю, что на свете есть очень и очень многое, что мне неподвластно. – На губах Эрагона промелькнула короткая мрачная улыбка. – Но знать и делать – совсем разные вещи».
В их беседу вступил еще один разум, и Эрагон машинально бросил взгляд на белое сердце сердец. Умарот, самый старший из драконов, сказал:
«Тебе нужно отвлечься, чтобы ум твой отдохнул и восстановил силы».
«Этого-то я и хочу», – ответил Эрагон.
«Тогда, возможно, мы сумеем помочь, аргетлам. Помнишь, как мы с моими крылатыми товарищами наблюдали за всей Алагейзией из Склепа Душ?»
«Да», – отозвался Эрагон. Он уже догадался, куда клонит дракон.
Он не ошибся.
«Мы делали это, аргетлам, чтобы скоротать дни, а также для того, чтобы оставаться в русле событий и не быть захваченными врасплох при появлении нового врага».
К Умароту присоединились другие Элдунари. Они окружили сознание Эрагона морем рокочущих голосов. Как обычно, ему пришлось сильно напрячься, чтобы отстранить их и удержать в повиновении собственные мысли.
«Я почему-то не удивлен».
«Если хочешь, – предложил Глаэдр, – мы покажем тебе кое-что из того, что видели. Далекие события помогут тебе обрести новую точку зрения».
Эрагон задумался:
«Много ли это займет времени?»
«Столько, сколько нужно, птенец, – успокоил Умарот. – Беспокойство о времени – это как раз то, от чего тебе надо избавиться. Разве орел беспокоится о долготе дня? Разве тревожатся об этом медведь, олень, рыба в море? Нет. Вот и тебе не надо. Жуй, что можешь, а остальное оставь на завтра».
«Ладно, – ответил Эрагон и глубоко вздохнул, готовясь. – Покажите же это».
И драконьи разумы, неудержимые, как прилив, захлестнули его сознание. Они подхватили Эрагона, как волна, вынесли из его собственного тела, из Зала Тысячи Красок, далеко-далеко от заснеженной горы Арнгор, от его тревог и забот, навстречу таким знакомым и таким далеким землям Алагейзии…
Перед ним вспыхивали яркие картины, и в них Эрагон увидел и почувствовал гораздо больше, чем ожидал…
Глава II
Развилка
Пришла зима, в звездном небе над городом Кевнон кружились первые хлопья снега.
Эсси их не замечала. Она с топотом шагала по булыжному переулку позади дома Ярстедов, плотно стиснув губы и стараясь не заплакать. И с ненавистью вспоминала глупую, злую Хьордис – фальшивая улыбка, нарядные бантики, мелкие гадкие подначки. «Терпеть ее не могу!»
И еще – бедняга Карт. Эсси больно было думать о нем. Какой обиженный у него был вид, когда она толкнула его в корыто… Он даже не сказал ничего, как упал – так и остался сидеть, разинув рот, и глаза у него стали большие и круглые.
Рукав был еще мокрым там, куда плеснула грязная вода.
Эсси приближалась к верфи, и знакомый плеск воды в дощатом подбрюшье доков раздавался все громче. Она шла переулками, узкими дорожками, где редко появляются взрослые. Над головой, среди плюща, увившего стену, сидел нахохлившийся ворон. Он склонил голову набок, разинул клюв и горестно каркнул.
Эсси содрогнулась, словно от холода, и плотнее запахнула шаль. Этой ночью выла собака, свеча на полке, где оставляли молоко и хлеб для свартлингов, погасла, а теперь еще и каркает одинокий ворон. Плохие знаки. Неужели сегодня будут и другие несчастья? Столько ей уже не вынести…