Эрагон.Наследие

Паолини Кристофер

«Маленький брат», — ласково сказала она и коснулась мордой его плеча.

Эрагон в ответ погладил ее по твердой чешуйчатой щеке, испытывая покой и блаженство уже потому, что она рядом, и мысленно, точно щупальцем, коснулся тех Элду­нари, которые все еще находились у Сапфиры на спине. Старые драконы тоже были изрядно утомлены событиями минувшего дня, и Эрагон почти не сомневался, что они предпочли бы наблюдать и слушать, а не принимать ак­тивное участие в том обсуждении, которое вот-вот должно было начаться. Элдунари ответили на его мысленное при­ветствие, после этого погрузились в молчание.

Похоже, никто из присутствующих не имел желания выступить первым. Снизу, из города, доносилось ржание лошадей. В цитадели стучали кирки и резцы.

Король Ор­рин неловко поерзал в своем кресле и сделал глоток вина. Гримрр почесал острое ухо, украшенное кисточкой, и при­нюхался, словно чего-то ожидая.

Наконец тишину нарушил Датхедр.

— Нам необходимо принять решение, — сказал ок.

— Это мы и так знаем, эльф, — прогрохотал Орик.

— Не мешай. Позволь ему говорить спокойно, — стро­го заметил Оррин и повел своим кубком, инкрустирован­ным самоцветами. — Мне, например, весьма интересно было бы выслушать соображения о том, как нам следует действовать дальше. — Горькая и одновременно насмеш­ливая улыбка искривила его губы, и он кивнул Датхедру, словно давая ему свое милостивое разрешение продол­жать речь.

Датхедр в ответ слегка поклонился. Если его и обидело замечание Оррина, то он ничем этого не показал.

— Всем известно, что Гальбаторикс мертв, — сказал эльф. — И весть о нашей победе уже летит, как на крыльях, по всей земле. К концу недели о свержении Гальбаторикса будет известно всей Алагейзии.

— Как и должно быть, — вставила Насуада.

Она переоделась, сменив свою изорванную рубаху на темно-красное платье, которое, правда, весьма подчерки­вало то, как сильно она похудела за время своего плена. Это платье только что не падало с ее плеч, а перетянутая поясом талия казалась неправдоподобно тонкой. Насуада никогда еще не выглядела такой хрупкой и уязвимой, но все же было заметно, что ей уже удалось немного восстано­вить свои силы. Когда Эрагон и Сапфира вернулись в ци­тадель, она была на грани обморока. Джормундур просто в ужас пришел, увидев свою любимицу, и попросту схватил ее в охапку и куда-то утащил, чтобы остаток дня она прове­ла в полном одиночестве и смогла хоть немного отдохнуть. Так что у Эрагона не было возможности посоветоваться с нею до начала собрания, и он совершенно не был уверен в ее мнении относительно того основного вопроса, кото­рый они и собрались здесь обсуждать. В случае крайней не­обходимости он мог бы, конечно, связаться с ней мыслен­но, но надеялся обойтись без этого, не желая нарушать ее личный покой. По крайней мере сейчас, после всего, что ей пришлось вынести.

— Да, как и должно быть, — подтвердил Датхедр. Го­лос его был чист и звонок, и ему вторило легкое эхо, от­ражаясь от высокого сводчатого потолка. — Однако же, как только жители Алагейзии узнают, что Гальбаторикс пал, первый вопрос, который они зададут: кто же теперь займет его место? — Датхедр оглядел лица присутствую­щих. — Мы должны дать им ответ на этот вопрос прямо сейчас, прежде чем в их душах возникнет тревога. Наша королева мертва. Король Оррин ранен. Я уверен, что уже множатся самые разнообразные слухи. И очень важно пресечь эти слухи, пока они не нанесли невосполнимого ущерба. Откладывать решение этого вопроса нельзя, это может иметь весьма пагубные последствия. Мы не можем допустить, чтобы каждый лорд, имеющий в своем рас­поряжении войско, полагал, что может сам стать прави­телем — хотя бы собственного игрушечного государства. Если это произойдет, Империя развалится на сотню раз­личных королевств. Никто из нас этого не хочет. Должен быть избран следующий правитель — избран и назван, как бы это ни было трудно.

Не оборачиваясь, Гримрр прошипел:

— Нельзя возглавить с-с-стаю, если ты с-с-слаб.

Король Оррин растянул губы в улыбке, но глаз его эта улыбка даже не коснулась.

— И какую же роль вы намерены играть в этом, Арья и лорд Датхедр? Или ты, король Орик? Или ты, король Полулапа? Мы, безусловно, благодарны вам за дружбу и по­мощь, но данный вопрос решать должны все же люди. Мы, люди, сами способны избирать себе правителей и никому не позволим сделать это за нас!

Насуада еще крепче обхватила себя руками и, к удивле­нию Эрагона, сказала:

— Я согласна с Оррином. Этот вопрос мы должны ре­шать сами. — Она посмотрела через зал на Арью и Датхедра. — И вы, конечно же, нас поймете. Ведь вы бы не по­зволили нам вмешиваться в ваши дела и говорить, кого вы должны назначить своим новым королем или коро­левой. — Она посмотрела на Орика. — Да и ваши кланы, -Орик, не позволили бы нам хотя бы назвать тебя в каче­стве преемника Хротгара.

— Нет, — сказал Орик. — Не позволили бы.

— Да, мы это понимаем, и решение, конечно же, в ито­ге остается за вами, — сказал Датхедр. — Мы никогда не взяли бы на себя смелость диктовать вам, что вы должны или не должны делать. Но разве мы, ваши друзья и союз­ники, не заслужили право поделиться с вами своими со­ображениями по столь значительному поводу? Ведь ваше решение скажется и на всех нас. Что бы вы ни решили, это будет иметь далеко идущие последствия, и вы посту­пили бы правильно, если бы сперва разобрались, каковы могут быть эти последствия, прежде чем прийти к окон­чательному решению.

Эрагону было совершенно ясно, что это завуалирован­ная угроза. Датхедр хотел сказать, что если эльфы не одо­брят принятого решения, то последствия этого могут быть крайне неприятными. Он с трудом старался сохранять спокойное выражение лица. Подобная реакция эльфов, впрочем, была более чем ожидаемой. Ставки были высоки, и любая ошибка сейчас могла принести массу проблем на десятки лет вперед.

— Это… представляется мне весьма разумным, — ска­зала Насуада, быстро глянув на Оррина, но тот неотрыв­но смотрел в свой кубок, покачивая находившуюся в нем жидкость.

— Ну, и каквы советуете нам сделать этот выбор, лорд Датхедр? — спросил он, не поднимая глаз. — Говорите же! Страшно хотелось бы это узнать.

Эльф помолчал. В низких теплых лучах заходящего солнца его серебристая голова сверкала, точно окружен­ная неким светящимся ореолом.

— Кому бы ни выпала честь носить эту корону, — начал он, — этот человек должен обладать умением и опытом, необходимыми для управления государством, чтобы с са­мого начала управлять им достаточно эффективно. У нас нет времени обучать этому нового правителя Империи. Мы также не можем позволить ошибок, простительных любому новичку. Правитель Империи должен морально соответствовать столь высокой должности, должен пред­ставлять собой приемлемую кандидатуру для воевавших варденов, а также, хотя и в меньшей степени, для населе­ния Империи. И еще, по возможности, этот правитель должен устраивать нас и других ваших союзников.

— Подобными требованиями вы весьма сильно сужае­те круг возможных кандидатур, — заметил король Оррин.

— Однако все эти требования соответствуют тем тре­бованиям, какие обычно и предъявляют хорошему пра­вителю. Действительно хорошему. Или вы со мной не согласны?

— Я вижу и некоторые другие необходимые… характе­ристики, которые вы либо пропустили, либо сочли необя­зательными. Возможно потому, что считаете их безнрав­ственными. Но это неважно. Продолжайте.

Датхедр прищурился, но голос его звучал по-прежнему плавно.

— Самый очевидный вариант — и именно такого реше­ния, по всей видимости, и ожидают жители Империи — это человек, который на самом деле и убил Гальбаторикса. То есть Эрагон.

Воздух в зале стал вдруг хрупким, точно сделанным из стекла. Все посмотрели на Эрагона, даже Сапфира, даже кот-оборотень. Эрагон отчетливо ощущал, что и Умаротх, и другие Элдунари пристально его изучают. Впрочем, и сам он внимательно, по очереди, посмотрел на каждого из присутствующих. Он не был ни испуган, ни разгневан их взглядами. Дольше всего он вглядывался в серьезное лицо Насуады, пытаясь отыскать в нем хотя бы намек на то, что она в действительности думает, но по ее лицу как всегда невозможно было хоть что-то прочесть.