Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
— Без денег, гость с того берега, везде делать нечего. Не скули! Сам виноват: не стоило нас обманывать с самого начала. Зато теперь мы тебя в лицо знаем, так что товар можешь возить без проблем. И не прикидывайся обиженным и оскорбленным: если тебе заказчик сполна заплатит, то все твои убытки враз покроет…
— Чтоб вас… Теперь я могу ехать?
— Надеюсь, дорогу отсюда хорошо знаешь?
— Пузырь рассказал… В общих чертах.
— Ну, раз он тебе все рассказал, то счастливого пути. Ждем назад… Хотя, погоди немного…
Один из наемников, стоящих подле нас, что-то крикнул в темноту, и в ответ оттуда донесся грубый мужской голос.
— Все, езжайте, вас пропустят… А впрочем… — в этот момент кто-то рванул меня за волосы и сорвал платок, по-прежнему стягивающий нижнюю часть лица. Я увидела перед собой чью-то ухмыляющуюся рожу, по которой мне с первого же взгляда захотелось врезать кулаком, причем желание звездануть от души этой сальной морде у меня появилось моментально… Зато у наемника, лицо и руки которого были покрыты плохо зажившими язвами, в отношении меня, похоже, появились несколько иные намерения — вон, какая довольная щербатая улыбка…
— Э, мужик, в чем еще дело? — раздался злой голос Кисса.
— Извини, небольшая проверка… — оскалил кривые зубы наемник, по-прежнему глядя на меня. — Мы же должны проверить, что ты везешь, а заодно выяснить, что спросом пользуется, и за что мужики деньги платят… А вдруг у тебя тут под видом бабы мужик переодетый?
— Слышь, парень, хорош стебаться! — сейчас в голосе Кисса были и злость и обида. — Это уж совсем не по понятиям! Мало того, что из кармана все подчистую выгребли, так еще и издеваетесь!
— Ладно, езжай… — мужик выпустил из своего кулака мои волосы. — Только вот что: сейчас темно, ничего не видно, так я вам дорогу расскажу. Сейчас езжайте прямо, вскоре будет грунтовая дорога. Вам вправо… Как доедете до перекрестка, езжайте и дальше по правой дороге, а там выйдете на мощеную…
— Да знаю я!
Вскочив в седло, Кисс зло ударил пятками своего коня, и погнал его прочь от границы. Посмотри на него со стороны — мужик в бешенстве оттого, что его ободрали, как липку. Можно понять, отчего он так коня нахлестывает… Хорошо еще, что вскоре выехали на грунтовую дорогу, а не то и конь в темноте может оступиться…
Отъехав довольно далеко, на безопасное расстояние, Кисс остановил лошадей, и сдернул меня с лошади.
— Скидывай все лишнее…
— Весь вопрос в том, что ты называешь лишним — без труда стряхнула я веревки с рук и ног, а потом с удовольствием опустилась на землю. Ой, хоть посидеть нормально, а не то в голове звон и шум…
— Что я называю лишним? — Кисс ехидно ухмыльнулся. — Радость моя, я тебе уже сто раз говорил: хватит бросать мне свои грязные намеки, я парень глубоко порядочный, с нежной и непорочной душой, так что и не пытайся задурить мою чистую голову всякими бестактными намеками и жуткими непристойностями…
— Кисс, перестань! Я думала, что уже не доживу до того момента, когда ты меня развяжешь! Или хотя бы позволишь это сделать самой.
— Лиа, — съехидничал парень, — ты и сама могла бы сдернуть с себя веревки, но не сделала этого. Все ждала, когда это сделаю я? Дорогая моя, зачем же так откровенно?..
— Кисс, ты…
— Знаю, помню, не будем повторяться, все одно ничего нового не услышу… Меня, между прочим, только что обобрали на твоих глазах!
— Не там они искали…
— С горечью должен отметить, что ваша нравственность, о плющ моего сердца, с каждым днем опускается все ниже и ниже… Как это печально!
— У меня и без твоих подковырок голова кругом идет… Дай хоть дух перевести!
Блаженное состояние отдыха… Правда, я наслаждалась им всего несколько мгновений. Мои мечты спокойно посидеть на земле хотя бы несколько минут вновь оборвал Кисс. Бесцеремонно ткнув меня локтем в бок, он нагло заявил:
— Ну, ты, жмот! Гони деньги!
— А я, может, хочу хоть ненадолго почувствовать себя богатой!
— Ты-то? — хохотнул Кисс. — Подруга, ты и без того за последнее время привыкла деньгами расшвыриваться направо и налево. Не по чину деньгами сорите, счастье мое! Да через твои руки за последнее время прошло столько денег, что в твоей болотной деревушке таких груд золота даже представить себе не могут! Если даже всем селом одновременно о том мечтать будут! Только вот в твоих руках, о вьюн мой души, ничего не остается — все куда-то бесследно пропадает! Шикарную жизнь ведете, уважаемая! Одному только Угрю при взгляде на его прекрасные глаза целую пригоршню бриллиантов отвалила! И даже жалеть не стала… Вынужден отметить: ну и вкус у тебя!.. Впрочем, я никогда не понимал женщин.
— Да ну тебя… — проворчала я, снимая с себя надетый под широкой одеждой один из двух широких поясов со множеством кармашков. — Забирай, хапуга!
— Вот, дожил, меня еще и в жадности обвиняют! Между прочим, если один бросается деньгами, то второй в это самое время вынужден балансировать на грани скупости…
Пока Кисс, вытряхнув из одного кармашка несколько монет, застегивал пояс на себе, я вспомнила, как незадолго до того, как мы покинули лагерь, один из лейтенантов по просьбе Кисса принес нам два таких вот пояса, отобранные у контрабандистов. При их помощи эти рисковые люди переносят на себе особо ценные и дорогие грузы. Есть мастера, которые очень умело шьют эти пояса, совсем как те кожаные браслеты, что постоянно носил при себе Кисс. Эти пояса так удобно располагались на теле, что были почти незаметны. Если, конечно, все потайные кармашки в нем туго не набивать. Нам эти пояса были необходимы, чтоб положить в них деньги и кое-что еще…
А между тем, несмотря на шутливый разговор, парень заметно нервничает. Если бы я так хорошо не знала Кисса, то, глядя на него, никогда бы не подумала, что у парня на душе не все в порядке.
— Кисс, что такое? Тебя что-то беспокоит?
— Да как сказать… Пока, во всяком случае, все тихо.
— Почему пока? И что ты имеешь в виду?
— Почему пока, спрашиваешь? По трем причинам. Во-первых, мне не понравилось, как мужчины смотрели на тебя. Во-вторых, у них слишком большие аппетиты. Если стражники хотят сохранить постоянный заработок от переправки живого товара, то они так себя вести не станут.
— Как именно?
— Ну, они с самого начала запросили с меня больше того, что платил Пузырь. Можно подумать, они сами не понимают того, сколько содрали! Это уже почти что открытый грабеж…
— А ты откуда расценки знаешь?
— Вот чего не знаю — того не знаю, но имею представление о том, сколько платят.
— Откуда?
— Радость моя, ты забываешь о моем темном прошлом.
— Ну, и что подсказывает тебе прошлое?
— Третью причину, а именно: наемник указал нам неверную дорогу.