Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
Дариан так и не понял, каким образом ему удалось покинуть здание тайной стражи — может, Вояр не успел дать приказ о его аресте, или же ему просто повезло… Но уже ночью, на своей лошади от мчался в сторону южной границы Славии — все одно за Переходом ему нечего было делать… В голове, кроме сумятицы и горечи, билась одна мысль: раз ты бастард, то и место твое не может быть среди тех, кто считает себя выше остальных. Им ты не нужен… Это — судьба, и не стоит с ней спорить. Что написано на роду — то с тобой и произойдет, и пытаться что-то изменить просто глупо. Надо принимать жизнь такой, как она есть, и тогда все станет намного проще. Если тебе суждено жить среди тех, кого отвергают — значит, пусть так и будет. Не стоит покидать ту среду, в которой ты вырос — все одно ни к чему хорошему это не приведет… Никто не виноват: это просто судьба, а мы все — ее пленники…
…Кисс по-прежнему спал, то и дело постанывая во сне — как видно, после неожиданной встречи с Кастаном у него на душе было совсем плохо. И предок молчит, ничего не говорит…
Сейчас, глядя на беспокойно спящего парня, я поняла, отчего в начале нашего пути из Стольграда мои спутники глядели на Кисса с таким презрением. Дескать, в отношении него может быть одно из двух: либо шантажист, либо поднял руку на собственного отца. И то, и другое мерзко, и ничего, кроме отвращения, вызвать не может. Да, Кисс, тебе будет сложно отмыться от этих обвинений, которых, кстати, с тебя никто не снял…
Не знаю, что бы сказал Кисс, но я чувствую — нынешней ночью ничего с нами не случится! И вряд ли кто потревожит сон обитателей этого заштатного постоялого двора. Ну, раз такое дело, то и мне можно прилечь.
Тихонько забралась к спящему на лежанке Киссу, прижалась к нему… Сейчас, пока он спит, я незаметно постараюсь снять с его души всю ту боль, что скопилось в ней за долгие годы. Со спящим это делать легче, а если бы Кисс бодрствовал… Боюсь, шуганул бы он меня от себя куда подальше…
Постепенно сон парня стал куда более спокойным, и он, сам не отдавая себе в том отчета, обнял меня и прижал к себе. Я же еще со времени наших совместных блужданий по лесам помнила, как мне было хорошо и спокойно спать подле него. Это в Нерге мы все время спали по-очереди: когда один из нас спит, другой обязательно дежурит, а иначе никак… Эх, была — не была, нарушим правила разок…
Утром Кисс довольно бесцеремонно растолкал меня.
— Подруга, ты что — окончательно обнаглела? Мало того, что лезешь ко мне без приглашения, так еще и дисциплину нарушаешь? Почему не дежурила? Если тебе ночью спать захотелось, то отчего меня не разбудила?
— Да все в порядке… — потянулась я. — Не шуми…
— Ну, знаешь ли!..
— Кисс, мог бы разбудить меня чуть позже — мне снился такой хороший сон! А сейчас просыпаюсь — и рядом ты, весьма недовольный, да еще и бурчишь вдобавок…
— А с чего это ты ко мне опять кошкой подползла? Причем чуть ли не на брюхе… Уже успела где-то набедокурить, или вновь вздумала меня жалеть? С чего бы это вдруг? Если не знаешь, как скоротать время, то найди себе занятие поинтересней.
— Н-да? А кто меня ночью к себе прижимал? Прямо к сердцу…
— Так это мне, наверное, Гури снилась… Тоже, знаешь ли, просыпаюсь в прекрасном расположении духа — а под боком не эта волшебная женщина, мурлыкающая, как нежная кошечка, а ты, нахалка и грубиянка, которая только о том и думает, как бы обидеть лишний раз меня, беднягу…
— Еще ты во сне стонал…
— Да это я тебя, наверное, придушить хотел. Увы, не вышло… От тебя, моя дорогая, так просто не избавиться. Кстати, долго ты еще тут валяться намерена?
— А что тебя не устаивает?
— Хм, как бы сказать повежливей… А не пошла бы ты, подруга…
— Спасибо, но мне и тут пока не плохо.
— Дорогая моя, должен с горечью отметить, что ваши когда-то высокие моральные устои просто-таки рухнули до самого нижнего предела. А то провалились и того ниже… Помнится, в своем Большом Дворе вы были куда более суровы и неприступны.
— Кисс, мне Койен рассказал, что тогда произошло между тобой и твоим отцом. И братом…
— Лучше бы он тебе рассказал, как ту старую ведьму из тюрьмы вытащить, вместо того, чтоб нести всякую чушь.
— Это не чушь. И в той истории со своим отцом ты совсем не виноват. Просто тогда Кастан спровоцировал тебя, причем сделал это намеренно. У него был свой расчет: хотел одним махом избавиться и от тебя, и от порядком надоевшего папаши.
— Лиа, я, кажется, сказал — хватит! — рявкнул Кисс и попытался было встать с лежанки, но я его удержала.
— Еще Койен просил тебе кое-что передать… — продолжала я, не обращая внимания на слова Кисса. — А именно: все, что тебе тогда сказал Кастан насчет твоей матери — это подлая ложь. В тот страшный вечер, когда ее сбросили вниз по приказу Гарлы… Она умерла сразу же после падения с башни, мгновенно. Не мучалась…
— Это… это действительно так? — в голосе парня была такая надежда, что у меня сжалось сердце. — Мама… Она, правда, погибла сразу же?
— Да.
Кисс ничего мне не сказал, но готова спорить, что с сердца у него свалился тяжелый камень, который лежал там много лет. Сейчас он закрыл глаза, и вновь откинулся на лежанку. Похоже, что тот давний разговор с Кастаном и его грубые слова все эти годы не выходил из головы Кисса, а после сегодняшней ночной встречи с братом жестокие слова снова стали звучать набатом в ушах парня. Тем временем я продолжала:
— А все эти долгие разглагольствования Кастана насчет того, что она была жива еще какое-то время, и что с ней делали потом… Твой сводный братец сразу догадался, как и чем именно тебя можно вывести из себя, причем ему надо было довести тебя до такого состояния, чтоб ты потерял самообладание. Вот он и проделал это, причем настолько умело, что ты сорвался, к великому удовольствию младшего братца… Правда, одним разом избавиться от вас обоих у него не получилось, но Кастан все равно умудрился повернуть все произошедшее в свою пользу… Кстати, чем кончилась та история? Я имею в виду графа и его любящего сына?