Эрбат. Пленники судьбы

Корнилова Веда

— Кстати, а где ваш черный плащ? — влезла я в разговор. — Вы изволили заявить, что мы выглядим несколько по-иному, но, надо сказать, что ваш внешний вид тоже не очень напоминает нашу прошлую встречу…

— К моему великому сожалению, в глазах общественного мнения этой страны черный плащ — это, скажем так, несколько не та одежда, которая радует душу, глаз и сердце обывателя. Именно оттого, как бы я не был привязан к своему любимому плащу, но… Следует придерживаться общепринятых правил в одежде, принятых в этом грешном и несколько ханжеском мире.

— Интересно: вы изволили сюда заявиться в гордом одиночестве, или со своим одноглазым приятелем?

— Кого конкретно вы имеете

в виду? Если Адж-Гру Д'Жоора, то своим другом я его назвать не могу: у нас с ним слишком разные интересы, но вот как э-э-э… коллега… В этом смысле я с вами согласен: считаю Адж-Гру Д'Жоора весьма толковым человеком, хотя и несколько, скажем так, поверхностным… К сожалению, он никак не может появиться здесь: говорят, юный король Домнион имеет на моего коллегу здоровенный зуб за какие-то неприятности в прошлом. Так, сущие мелочи, что-то вроде прогулки нынешнего короля по Славии в караване рабов… Именно оттого вы не сможете воочию увидеть здесь своего давнего приятеля. Или неприятеля… Надо признать, что это именно вы, прелестная парочка, нанесли такой урон его внешности, какой вряд ли сумеет простить хоть один из живущих на этой земле… С вашей стороны, молодые люди, это несколько жестоко. Вы так не считаете? Напрасно… Но, тем не менее, коллега просил меня передать вам при встрече, что обо все помнит, ничего не забыл…

— И что произошедшее в Сером Доле никогда не сотрется из его памяти? — горько усмехнулась я. — Предсказуемо… Надо же такому случиться — мы о нем тоже помним. И крепко…

— Ну вот, вы все понимаете. У каждого их нас за душой есть что-то из того, что никогда не забывается. Например, с вашей стороны было довольно бездушно лишить заядлого коллекционера того, что он собирал всю свою жизнь.

— Не понимаю, о чем идет речь — развела я руками.

— А я и не ожидал, что вы сразу поймете, в чем дело — тонко усмехнулся мужчина. — Но несчастный собиратель раритетов находится в глубочайшем отчаянии!

— И все же зачем вы здесь? — вмешался в разговор Кисс.

— У короля Харнлонгра замечательные придворные повара. Прекрасно готовят…

— Так вы подошли к нам лишь для того, чтоб сообщить об этом? Интересно… И что же вы хотите попробовать на этот раз?

— Еще не решил. Посмотрим…

— Кто из вас двоих выпустил птиц вслед за нами?

— Вы о чем?

— Выражаясь вашим языком, о прогулке через горы.

— Должен сказать — не могу назвать ее приятной. Вы очень рисковые и смелые люди, и оттого нравитесь мне, несмотря на то, что успели натворить в Нерге за довольно короткий срок. Что же касается птиц, которые, судя по вашему вопросу, произвели на вас определенное впечатление… Не понимаю вашего возмущения. Ничего особенного, обычная мера предосторожности, и не более того. И потом, чем вы недовольны? Все живы и здоровы, прекрасно выглядите, чего нельзя сказать о моем э-э-э… коллеге. Что касается того урода… Дорогие мои, это просто смешно! Это не вы нам, а мы вам должны предъявлять претензии за то, что погубили такой ценный экземпляр, из-за чего весь более чем перспективный проект пошел прахом! А ведь в него было вбухано столько денег, сил и стараний… По счастью, от того существа уже наверняка ничего не осталось — яд должен сделать свое дело… Так что, мои дорогие, вы и здесь ничего не докажете.

— И все же, что вам от нас надо?

— В отличие от вашего приятеля Адж-Гру Д'Жоора я предпочитаю не плодить врагов, а договариваться с возможными союзниками. Каждому есть своя цена. Не желаете узнать свою? Извольте, отвечу, хотя вы оба не отвечаете на мой вопрос и предпочитаете хранить гордое молчание. Так вот, ваша цена — снятие эценбата с одной, и дать наследное имя другому. Жизнь бастарда и эрбата тяжела и непредсказуема, и вряд ли будет долгой в этом жестоком мире… Однако, пока мы живы, достижимо очень многое, и это многое может решиться быстро и легко. Пока не поздно, мы с вами можем придти к определенному соглашению. Однако не советую долго раздумывать над моим предложением.

— А вы не боитесь, что я с вами за подобное предложение…

— Нет, не боюсь. Вы ничего не сможете сделать мне сейчас, в этом зале, когда на нас смотрят очень многие. Более того, молодой человек, вы должны быть мне благодарны за столь щедрое предложение: я даю вам ощутимый шанс не отправиться в Таристан с цепями на руках и ногах, да еще и в позорной клетке, на чем настаивает граф Д'Диаманте. Чтоб вы знали: он уже запросил дополнительную охрану для вашей доставки в тюрьму Таристана… Как, вы этого не знали? Жаль… Да и эта очаровательная девушка, оставшись в одиночестве, вряд ли сможет дожить даже пару оставшихся ей недолгих лет жизни… Так что со своим будущем вам надо срочно определиться.

— У меня складывается такое впечатление, будто вы что-то слишком долго задерживаетесь подле нас.

— А мне кажется, дорогие мои хулиганы, что это именно вам надо надеяться лишь на себя и на нас, а не на возможную милость короля Харнлонгра…

— И уж тем более не на вашу! — отрезал Кисс. — Слово «милость» в Нерге имеет жутковатое содержание.

— Сейчас нет времени на дискуссии. Меня интересуют только два слова — да или нет.

— А не пошел бы ты, друг, на тот самый карниз? — вежливо поинтересовался Кисс.

— Увы, но его больше нет. Обрушился… Что ж, мне искренне жаль… — и чуть склонив голову в безукоризненном поклоне, мужчина отошел в сторону.

— Это что было? — спросила я Кисса. — Объявление войны?

— Вместе с сообщением о начале открытия боевых действий…

Меж тем прием шел своим ходом, веселье, смех, вскоре снова должны были объявить танцы, временно прекращенные из-за появления короля и многочисленных поздравлений правящей чете. Однако я чувствовала: что-то должно произойти.

Пока что к королю с поздравлениями подходили послы разных стран, и Дан с улыбкой выслушивал этих людей. Хм, только сейчас заметила: при разговоре с каждым их этих людей улыбка у Дана чуть иная… Раньше я бы никогда не обратила внимания на подобное, но сейчас помимо своей воли замечаю и такие подробности — да, нахождение при королевском дворце и общение с придворными накладывает свой отпечаток…

Сейчас от короля только что отошел невысокий толстяк, одетый во что-то, напоминающее яркий расписной халат — посол одной из южных стран, а его место занял невысокий смуглый человек, и я почувствовала, как Кисс сжал мою ладонь. Понятно, это посол Таристана…

Новое приветствие, ответная любезность — и мужчина уже собрался было отойти в сторону, и тут к послу шагнул Кастан…

Судя по всему, излишним терпением Кастан не обладал, а то, которое у него имелось, уже подходило к концу. А может, ему просто хотелось как можно скорей покончить с той неопределенностью, которая овладела им с того момента, как только он, войдя в зал, увидел Кисса, присутствие которого сразу стало раздражать и отца и сына… И потом (хотя не могу утверждать это точно) мне показалось, что, отойдя от нас, колдун чуть кивнул Кастану, а тот в ответ немного склонил голову, и на его губах мелькнула довольная улыбка, будто он получил давно ожидаемое известие… Ох, не нравятся мне эти мимолетные взгляды, совсем не нравятся! Чего уж там скрывать очевидное — похоже, у Кастана есть какие-то общие дела с колдунами, что, по большому счету, меня ничуть не удивляет.