Эрбат. Пленники судьбы
Шрифт:
И все же, знает большинство из присутствующих здесь кто мы такие, или нет? Ну, если не знают, то догадываются, а кто не знает — тот скоро сообразит. Или мне эти любопытные взгляды со всех сторон только кажутся? Койен, я права?
— Ну, и что тебе сказал Койен? — поинтересовался Кисс.
— А откуда ты…
— Радость моя, должен тебе сказать: мы с тобой слишком давно общаемся, вернее, так много времени проводим наедине друг с другом, так что я уже давненько могу только по одному выражению твоего лица понять, о чем ты думаешь в данный момент. Например, сейчас общаешься с предком… Так?
— Ну…
— Не «ну», а так оно и есть. И что же тебе предок сказал? Случайно не о том, что мы с тобой внешне очень даже ничего? Можешь признать, что я имею особый успех. Надеюсь, тебе приятно находится с таким кавалером?
— С самомнением у тебя, кот драный… — отчего-то меня немного вывели из себя эти чуть насмешливые слова парня.
— Ну, дорогая, что ж вы так меня не цените? Я вот насчет моего самомнения… Пожалуй, оно у меня даже несколько занижено. Счастье мое, положи руку на сердце и признай очевидное — я нравлюсь очень многим, в том числе и тебе..
— Кисс, ну какая же ты все-таки…
— Ах, моя дорогая, вам стоит принять во внимание, что в отличие от вас, особы с совершенно испорченным вкусом, многие дамы находят меня весьма…
— Кисс, по-моему, до окончания этого праздника ты не доживешь! Просто не знаю, что я с тобой сделаю!
— Звучит весьма интригующе… Так вот, у некоторых из присутствующих крайне изящных и утонченных дам я пользуюсь немалым успехом. Кстати, сейчас сюда направляется наглядный пример…
В голосе парня я уловила легкие нотки раздражения, и было из-за чего: не прошло и нескольких секунд, как к нашим ногам снова упал веер. Подошедшая к нам особа лет тридцати пяти роняла перед Киссом свой дорогущий веер уже в третий раз.
Вот наглая баба! Не столь красива, насколько самоуверенна, и, похоже, она живет весьма бурной жизнью: такие мешки под глазами бывают или от проблем с почками, или от неуемного употребления горячительных напитков и крайне невоздержанного образа жизни. Однако женщина держит себя так, что понятно: выше себя в этом зале она не видит ни одной особы женского пола. Как видно, эта настырная дама привыкла добиваться всего, чего пожелает, и это в равной степени относилось как к новому украшению, так и к новому кавалеру.
Сейчас на ней было невероятно дорогое атласное платье, сплошь расшитое золотом и жемчугом, на фоне которого мой наряд смотрелся едва ли не линялой тряпкой. А уж драгоценностей на этой особе было столько, что я бы посоветовала ей ходить только с охранниками, причем этих крепких парней при ней постоянно должно быть не менее полудюжины. Она что, решила вызвать зависть всех присутствующих дам? Если так, то ей это вполне удалось — я то и дело ловила устремленные на нее весьма неприязненные взгляды, а то и просто завистливые. Хм, честно говоря, было из-за чего…
Даже при беглом взгляде на эту женщину бросалось в глаза тяжелое бриллиантовое ожерелье, переливающееся всеми цветами радуги, в центре которого особо выделялся огромный бриллиант величиной с лесной орех. Да и в ушах у дамы сверкали бриллианты немногим меньшего размера… Впрочем, и остальные драгоценности им не уступали ни в цене, ни в количестве, ни в размерегромоздкости. Я бы на ее месте сняла с себя несколько браслетов, и из десятка перстней на пальцах оставила бы один-два… И золотой пояс, усыпанный драгоценностями, явно был лишним… С этим дама явно перехватила — она ж не сорока, чтоб бросаться на все блестящее! Не стоит так наглядно показывать свое богатство: мало того, что подобное злит окружающих, так это еще просто-напросто безвкусно, и говорит как о плохом вкусе хозяйки украшений, так и об отсутствии у нее должного воспитания. Естественно, что у большинства из присутствующих здесь аристократок такое демонстративное выпячивание собственного богатства не могло вызвать ничего, кроме зависти и глухого раздражения — даже в хвастовстве своим богатством надо знать меру.
Судя по внешнему виду, в деньгах у этой особы недостатка не было. Как, впрочем и в излишней дерзости… Глядя на ее бесстыжее и уверенное выражение лица, можно было не сомневаться: женщина полностью уверена в собственной неотразимости. А может она просто считает, что все сможет купить…
Сейчас эта наглая баба явно нацелилась на то, чтоб наложить на Кисса свою лапу — вон, сейчас женщина смотрит на парня с такой призывно-порочной улыбкой на своей холеной морде, что даже окружающим стало неудобно. Стоящие рядом мужчины — и те отводят в сторону свои глаза. Демонстративно не замечая меня, дама чуть ли не бросила свой веер нам под ноги…
От этого показного жеста я в первый момент даже растерялась, но в следующий миг на смену растерянности пришла злость. Все, хватит, это дело надо прекращать! Надоело! Сейчас же сделаю так, чтоб и эта особа больше не подходила к нам, и остальные дамы остерегались соваться к парню лишний раз… И еще эта нахальная баба чем-то напомнила мне Гури, только вот в бывшей подружке Кисса через край просто-таки била ощутимая чувственность, а из этой девки лезли обычная наглость и беспардонность…
— Милый, я хочу танцевать — повернулась я к Киссу, и шагнула вперед. Что ж, все было рассчитано верно — под моей ногой что-то хрустнуло… Очень надеюсь, что вееру хорошо досталось. Так, еще разок ступим на него, причем именно острым каблуком…
— О, простите! — я с обезоруживающим видом захлопала глазами. — Я такая неловкая…
Когда же Кисс поднял с пола то, что осталось от дорогого веера, то я поняла: это изделие, конечно, можно починить, но куда легче купить новый. Тоненькие костяные пластинки кое-где хрустнули, превратились едва ли не в крошево, да и вышитый шелк был порван в двух местах — зря я, что-ли, на него острым каблуком изо всех своих сил наступала? Сейчас, глядя на растерянное лицо женщины (как видно, она давно должного отпора не получала), мне оставалось только недоуменно разводить руками:
— Ах, как жаль — это такая дорогая вещь! Ну да неудивительно: когда такой изящный веер то и дело падает на пол, то он почти наверняка сломается. Так и вышло…
Впрочем, эту бабу так легко было не смутить — как видно, в этом деле у нее был немалый опыт. Оторопь почти мгновенно сошла с ее лица, и женщина усмехнулась:
— Теперь вы мои должники… — голос у нее был с той легкой хрипотцой, какая частенько встречается у любителей горячительных напитков. — Как расплачиваться будем?
— Увы, никак. Извините, но, похоже, у нас разные вкусы, и тот веер, что я могу предложить взамен утраченного, вас вряд ли устроит.