Эрбэ, или Спящая магия
Шрифт:
На занятиях, которые представляли собой по большей частью лекции, Элиас садился в другой конец комнаты, подальше от Маркуса. Тот, по-видимому, старался следовать тому же принципу, делая вид, что мальчика не существует, и не пытался осуществить никакой попытки к примирению. Это Элиаса вполне устраивало, поскольку отсутствие способностей к выявлению своих магических резервов совсем не стимулировало его делиться силами с каким-то скользким шарлатаном. А в библиотеке по вечерам, когда там не оставалось ни единой души, мальчик делал безуспешные потуги проявить свою скрытую магическую
Несколько раз он слышал презрительные насмешки со стороны агрессивно настроенных одноклассников по поводу его происхождении и злоба на гнусного, не в меру болтливого пустоголового Маркуса (кроме него рассказывать больше было просто некому) ядовитым червем медленно разрасталась и нещадно пожирала его изнутри. Элиас стал никому ненужным безродным и увечным парией в этом недружелюбном к убогим магическом мире.
Единственная надежда оставалась на Элис, которая к страшному разочарованию мальчика совсем пропала из виду и даже не появлялась на ежедневных, ставших тихим адом для Элиаса, занятиях.
Субботним утром, как и предупреждала запись, выведенная в начале недели в фолианте, оккупированного полностью Маркусом, Элиас проснулся от сильного хлеста по его мягкому месту летающим по воздуху кнутом и, взвыв сиреной, выскочил прямо в пижаме в коридор, преследуемый остервенелым свистом охотящегося за его задом безжалостного карателя.
По дороге до черного входа в маленький сквер встретилась лишь сонная Карла, облаченная в длинную бархатную пижаму, по-видимому, направляющаяся в располагающуюся в конце коридора банную комнату. Та лишь безразлично кивнула в знак приветствия удирающему от настойчивой плети запыхавшемуся мальчику и продолжила свой путь.
Элиас пулей вылетел на улицу и поспешно задвинул засов железной двери, преграждающей проход шальному кнуту. Морозное ноябрьское утро невероятно освежало и бодрило еще не проснувшийся разум. Первые снежинки пушистыми хлопьями порхали в воздухе и танцующим движениям , словно выполняя балетные па, оседали на макушке. Элиас с восторгом раскинул пошире руки и подставил лицо колючим кристалликам, с каким-то иступленным наслаждением глотая холодные ворсинки в отчаянном стремлении продлить эти мгновения подольше. Босые ступни, казалось, не ощущали застывшую землю, и грелись от одних только радостных мыслей, наполняющих разум мальчика.
Внезапно раздалось легкое покашливание, и магия утра рассеялась в холодном воздушном потоке, заставив испытать парня на себе горечь утраты. Элиас резко обернулся и увидел ту, которая тревожила его воспаленное сознание последние дни. Элис расположилась неподалеку на лавке, положив подбородок на покоящиеся на коленях руки, и в какой-то отрешенной задумчивости наблюдала за каждым движением мальчика.
Элиас расправил плечи и в немом изумлении воззрился на непонятно как появившуюся в огороженном со всех сторон стенами сквере. Девочка же не торопилась начинать разговор. Машинально поправив выбившуюся из аккуратного хвоста прядку, Элис вернула руку в первоначальную позицию, положив снова подбородок на ладонь.
– Я тебя давно не видел, – подал голос Элиас, устав играть в молчанку.
– Потому что меня не было в школе, – Элис меланхолично начертила носком туфли треугольник на земле и склонила голову набок. Мальчик впервые видел у нее такой потухший, безучастный ко всему взгляд.
– Хочу признаться, – произнесла чуть слышно девочка, и сердце мальчика сжалось в необъяснимой тревоге. – А я ведь ненавижу своего отца. Он довел мою мать до смерти. Все говорят, что он чудовище, а я молчу. Мне нечего сказать в ответ.
Слезы заблестели в уголках васильковых глаз и Элис вытерла их подолом черного ситцевого платья. Элиас застыл в немом оцепенении, неожиданно испытывая необыкновенное чувство духовного родства с этой странной девочкой с потерянным взглядом.
– Ты знаешь, мой интерес к Каменистой пустоши связан именно из-за мамы, – девочка помолчала мгновенье, словно собираясь с мыслями. – Она была против действий отца. Ведь те, кого заточили в том пространстве, были ее близкими друзьями. Она так и не смогла его простить, а отец отправил ее на границу с Лурским королевством и запрещал ей видеться со мной. Как ты уже наверное слышал, после переворота мой отец приобрел почти неограниченную ничем власть. Вчера, мамы не стало. И я не могу его простить за это. Мне кажется, что узнав все детали, связанные с образованием того самого измерения поможет мне отомстить.
Казалось, что с этими словами в Элиаса вдохнули новую жизнь, и тот торопливо зашагал по замерзшей клумбе в центре сквера.
– Я тебе не говорил, но я как раз в нем и родился.
Элис подняла на мальчика растерянный взгляд и крепко стиснула лавку ладонями. Было видно, как побелели костяшки пальцев. Девочка в сильном волнении схватила Элиаса за рукав, пристально глядя, в темные, словно спелые вишни, глаза.
– Твоего отца случайно звали не Эйдан?
Элиас беспокойно заерзал на месте:
– Да… Но откуда ты знаешь?
Элис не ответила. Ее лицо было обращено на мальчика, но взгляд был устремлен словно сквозь него, заставляя Элиаса почувствовать себя пугающе неуютно. Мальчик потряс Элис за плечо, выводя ту из состояния транса. Девочка тряхнула головой и, постепенно приходя в себя, произнесла:
– Эйдан Ховард был близким другом семьи. Я тебе как-то говорила уже, что они с папой назвали своих детей похожими именами и еще тогда удивилась, что у тебя такое редкое для нашего мира имя.
Элиас с сомнением покачал головой, и насмешливая улыбка скользнула по его губам.
– Да не может такое быть. Тебе тогда бы было уже лет сто.
– Все верно, мне сто лет.
Элис поперхнулся на вдохе и зашелся в натужном кашле. Такая реакция Элис весьма позабавила. Ее нахмуренное лицо слегка просветлело и взгляд заискрился смехом.
– Я ведь неплохо сохранилась, да?
Элис смог лишь слабо кивнуть, с трудом приводя в порядок сбившееся дыхание.
– Ну для мира магов я подросток. Маги обычно живут лет по четыреста- четыреста пятьдесят. Так что, считай, мы ровесники.
Конец ознакомительного фрагмента.