Эргоном: Белая кость, голубая кровь
Шрифт:
Я с этим согласен не был, так что промолчал. Но в гости заглянул, конечно.
Маша встретила меня в своей манере. Повисла на шее, болтая ногами.
— А ты жуткий тип, оказывается! — заявила она, наконец, выпустив меня и отступив на полшага. — Правда, что покрошил соперника на куски? Или врут?
— Боюсь, так и было. Но он пытался меня прикончить!
— Тогда всё правильно, — серьёзно кивнула девочка. — Получается, ты защищался. Я бы не хотела, чтобы ты умер.
— Как и я, милая.
— А откуда у тебя этот Дар?
Ну, и дальше начались расспросы. Спас меня Шувалов. Правда, только затем, чтобы занять место дочери. Ибо, как только мы расположились в малой гостиной в ожидании сигнала к ужину, он сразу насел на меня:
— Николай, давай без увиливаний: когда и как у тебя проявился Дар крови?
— Через некоторое время после выздоровления, — ответил я. — А про остальное сам не знаю. Он просто… обнаружился.
— Прости, но так не бывает. У всего есть причина. И я не верю, что ты не пытался её выяснить.
— А как я мог это сделать? Для этого пришлось бы кому-то рассказать. А я не хотел.
— Но мне-то ты мог сказать?
— Так ведь и вы не в курсе, из-за чего так бывает, — парировал я.
Шувалов нахмурился.
— В том-то и дело, что не бывает. Ладно, допустим, ты не знаешь, как это случилось. Скажи хотя бы, кто ещё в курсе.
Я развёл руками.
— Надеюсь, до сегодняшнего дня никто не был. А теперь все.
— И это очень плохо, — припечатал князь.
А то я не знаю! Но что сделано, то сделано. Тем не менее, я ответил:
— Не вижу трагедии. Ну, есть у меня второй Дар, и что? Разве существует закон, запрещающий это? Или разве с этим можно что-то поделать?
— Тут ты прав, конечно. Вот только люди… — Шувалов вдохнул. — Слишком уж ты выделяешься, Коля. И подобные вещи… людей настораживают.
— Ну, вроде, никто не начал меня чураться.
— Это пока. Все просто в шоке. А когда начнут задумываться, как и почему, ты почувствуешь, что отношение к тебе изменилось.
— Ну, пусть. Переживу.
Князь неодобрительно покачал головой.
— Нужно выяснить, как это произошло. Правда, не представляю, с чего начать.
— Я не подопытная крыса, Пётр Дмитриевич. И никаких опытов над собой ставить не позволю.
— Неужели тебе самому не интересно, почему ты настолько уникален?
— Интересно. Но, по-моему, куда важнее, что у меня есть этот Дар. Более того, я уверен, что очень многие захотят узнать, смогу ли я передать его потомкам.
Шувалов откинулся на спинку кресла.
— Да, так и будет, — проговорил он, помолчав. — Но найдутся и те, кто испугается этого. Потому что не будет знать причины твоего феномена.
— Большинству на это будет наплевать. Род с двумя наследными Дарами — разве это не мечта? Вам бы радоваться, Пётр Дмитриевич.
— Тому, что Скуратовы — часть моего клана?
— Именно.
— Я рад. Но что, если нужно не радоваться, а бить тревогу?
— Например, почему?
Шувалов развёл руками.
— Ты был мёртв, а затем воскрес с новым Даром. Тебя самого это совсем не настораживает?
Чёрт, а князь реально сообразительный мужик! Интересно, как далеко он зашёл в своих рассуждениях?
— К чему вы ведёте, Ваша Светлость?
— К тому, что есть вероятность, что ты не совсем тот, кем был до своей смерти.
— Клинической смерти, — вставил я.
— Называй, как хочешь. Ты был мёртв. Лейб-лекарь не мог ошибиться.
— Ну, такое случается.
— Слишком многое случается с тобой.
На этот раз руками развёл я.
— Даже не знаю, что на это ответить, Ваша Светлость.
— Вот и я в недоумении, Николай. Но, по-моему, ты слишком легкомысленно ко всему этому относишься.
— Не представляю, что могу сделать.
— Дать себя обследовать. Для начала.
— Кем?
— Надо подумать.
В этот момент раздался сигнал гонга, и мы отправились в столовую. Я ждал, что Шувалов захочет продолжить убеждать меня после ужина, но он не стал. Зато во время трапезы я несколько раз ловил на себе внимательные взгляды его супруги. Она-то слышала, как я бредил. Правда, расценила это по-своему. Но теперь княгиня могла сделать новые выводы. И меня это совсем не устраивало. Если же она поделится ими с мужем, то ситуация станет совсем неудобной. Может, самому с ней перемолвиться? Но это будет означать, что она права, а выдавать себя я не собираюсь. Эх, чёртов Голицын! Подложил, гад, свинью-таки!
С того ужина прошли несколько дней, и Шувалов делал вид, что разговора не было, однако я не сомневался, что мой новый Дар не выходит у него из головы.
А потом наступил день тезоименитства Её Величества, на которое я был приглашён. В качестве спутницы со мной ехала единственная официальная невеста — Каминская. Её мысль о том, что у меня два Дара, и оба могут стать наследными, невероятно будоражила. Ещё бы: девушка имела шанс стать родительницей уникальных детей! Если б она знала о вероятности, что у наших потомков будут три Дара, она бы, наверное, вообще с ума сошла. Но об этом я точно никому сообщать не собирался. Если люди узнают, что ассасин способен скрываться в тени, ко мне, и правда, начнут относиться с неприязнью. А главное — будут оставлять на ночь свет.
Мы с Каминской прибыли за десять минут до указанного в приглашении времени и некоторое время сидели в машине, чтобы не входить во дворец заранее: мой титул позволял являться ровно в назначенный срок, а то и на пару минут позже. Но этим я пользоваться не стал, чтобы не манкировать Мейнгардту. Как только маркиз прибыл со своими супругами и направился к крыльцу, мы тоже вышли из машины. Таким образом, вошли во дворец мы вместе.
И всё же, я заметил, что взгляды присутствующих обратились на меня, а не на него.