Эрион. На краю мира
Шрифт:
Одиф подошел к брату и поднял руку. Олиша вздрогну и сжался, ожидая удара: старший брат порой бывал очень резок, и Олише частенько доставалось от него. Но на этот раз Одиф просто положил руку ему на плечо и доверительно зашептал:
– Нужно мне туда, понимаешь? А ты за матерью присмотри.
– Я с тобой!
– Нельзя тебе со мной, – терпеливо объяснил Одиф.
– Одиф, я боюсь… – признался Олиша. – А если тебя убьют пещерники, и мать тоже помрет? Я же один останусь…
– Не помрет, – уверенно произнес Одиф.
Но Олиша тут же заметил, что про себя он так утвердительно не сказал, и вцепился в руку брата:
–
– Вот придурок! Прицепился на мою голову! Я к Готрину иду! – сердито выкрикнул Одиф, и тут же, быстро посмотрев на мать – не проснулась ли она от его крика, – уже тише добавил: – Видишь, матери все хуже. Не выкарабкается сама, лечение нужно. Пойду, спрошу Готрина, чем ей помочь можно.
– Возьми меня с собой… пожалуйста… – заскулил Олиша. – Все равно, если вы все помрете, мне тоже не жить.
– Вот придууурок… – повторил Одиф и замахнулся на брата. Но не ударил. Какое-то время он думал, терзаясь в сомнениях, потом сердито буркнул: – Пошли!
Олише только это и надо было. Он быстро натянул куртку на ветхую безрукавую рубашонку, всунул ноги в сапоги и, выпрямившись, встал перед братом. Пусть тот часто сердится на него по пустякам, и иногда даже бьет его, но с Одифом не страшно. Одиф уже совсем взрослый, и теперь был бы даже выше отца, если бы тот был жив. И сильный он такой же, как был отец – как его помнил Олиша. Вон он как его лупит, когда сердится! Как врежет, так потом еще два дня чувствуется. А Олише всего девять лет, он тощий и маленький, разве может он в одиночку справиться с пещерником?
Выйдя наружу, они воткнули еще несколько прутьев вдобавок к тем, которые уже топорщились у входа в жилище. Чтоб пещерники, если и учуют, что внутри кто-то есть, не смогли пробраться сквозь колючее заграждение. Олиша старательно помогал брату, чтоб тот понял, что не зря взял его с собой, что он хоть и щуплый, но тоже кое-что может. И Олиша изо всех сил старался. Он повторял за братом все движения, вот Одиф остановился, пригнулся, настороженно вглядываясь вдаль, и Олиша сделал так же. Сердце билось как сумасшедшее, но не от страха, а от какого-то дикого возбуждения, от радости, что Одиф взял его с собой в такой опасный путь, совсем как взрослого. Страшно не было, потому что рядом был старший брат, и Олиша по-детски наивно был уверен, что уж тот-то легко справится с любой опасностью. Олиша так расхрабрился, что даже мечтал, чтоб какой-нибудь пещерник унюхал, что они вышли из укрытия. Вот он на них сейчас выскочит, они с Одифом непременно его победят, и на следующий день слух об их подвиге разнесется по всему поселению. То-то друзья удивятся! Хорошо бы еще раны получить, чтоб потом с гордостью показать их друзьям. Какие-нибудь следы от зубов или когтей. Но никто не выскакивал. И если не выскочит, то друзья ни за что не поверят, что Олиша выходил наружу в такой опасный период, а не отсиживался в жилище.
Он так размечтался, что не заметил, как Одиф остановился, и Олиша ткнулся ему в спину, наступив при этом на ногу, за что тут же получил подзатыльник.
– Че не смотришь, куда идешь! – зашипел на него Одиф.
Уверенный в силе брата и замечтавшись о своих подвигах, Олиша так забылся, что только сейчас хорошенько осмотрелся. Прямо перед ними раскинулось поле битвы – в этом не было сомнения.
– Здесь пещерник напал на тех двоих, – сказал Одиф.
Природа еще не успела скрыть следы боя,
– Очень много крови. Похоже, тушу пещерника тут же разделали и растащили по кускам, – рассуждал вслух Одиф.
– А зачем она нужна? – удивился Олиша.
– Ну ты даешь! Это же и мясо, и шкура. У пещерника знаешь, какая крепкая шкура! Из нее такая обувка получается, что за всю жизнь не сносишь. Если кусочек раздобыть, чтоб хоть на пятку да на мысок поставить – и то дело. А кому-то целая шкура досталась…
– Кому?
– Я-то откуда знаю? Тому, кто первый его нашел, наверное. Пойдем скорее отсюда: запах крови может привлечь других хищников, – Одиф схватил брата за шкирку и торопливо потащил за собой.
Олиша не сопротивлялся и не отставал, но Одиф все равно тащил его за воротник, отчего куртка неловко задралась, и все движения получались какими-то нелепыми. Совсем не героическими. Олиша представлял себя победителем пещерника, а в результате улепетывает с оголенной спиной с места, где и пещерников-то не видать. Отойдя немного, Олиша дернулся, чтоб высвободить куртку из руки брата. Одиф отпустил то ли от неожиданности, то ли он и сам больше не собирался удерживать его, потому что они уже были далеко от места битвы. Почувствовав свободу, Олиша, нервно одернул куртку, но недовольства не высказал.
– Почему их называют пещерниками? – спросил он. Олиша, конечно же, и сам знал ответ, но ему очень хотелось, чтоб брат поговорил с ним. И поскольку все его мысли сейчас были заняты хищниками, что и другие вопросы просто не шли в голову.
– Потому что они живут в пещерах, под землей, – терпеливо пояснил Одиф. – Обычно они питаются червями, разными личинками, которые найдут в своих норах, и целый год вялые, как будто полусонные. И только раз в году выползают из своих нор – в период, когда ищут себе пару. Вот тогда-то они становятся особенно агрессивными и прожорливыми. Они бросаются на все живое, что увидят на своем пути. Даже если это в разы больше их самих.
– Если они живут под землей, то они и под нами есть? – Олиша обрадовался, что Одиф вот так спокойно разговаривает с ним. Это случалось очень редко, обычно старший брат не возился с младшим. Ему интереснее было общаться со своими друзьями. Одиф считал, что рядом с Олишей ему нужно вести себя строго, как взрослому. Да и, если честно, раздражала его эта малышня.
– Нет. Нас защищает стена. Она не только на поверхности, но и под землей.
– Но ведь как-то они пробираются сюда.
– Говорят, что стена с годами прохудилась, она уже не такая прочная.
– Но ведь она и под землей могла прохудиться…
– Не думай об этом. Если Готрин не паникует, значит, у него все под контролем. И вообще, поменьше разговаривай! Здесь вокруг звери!
Но Олиша призадумался. Очень трудно не думать о том, о чем тебе говорят не думать. Оно как-то само думается.
– Было бы хорошо, если бы мы жили в центре, – шепотом заметил Олиша, не решившись высказать все свои рассуждения.
– Хорошо бы, – согласился Одиф.
– Говорят, в центре вода течет прямо в жилище