Эркюль пуаро (сборник)
Шрифт:
– Продолжайте, мадам, прошу вас, продолжайте.
Подбадриваемая Пуаро, миссис Пенгелли взяла себя в руки.
– Видите ли, мосье Пуаро... я не хочу обращаться в полицию. Нет, в полицию ни за что. Но кое-что меня очень тревожит. И все равно я не знаю, стоит ли мне...
Она вдруг умолкла.
– Я не имею ничего общего с полицией. Я веду расследования исключительно в частном порядке.
– Частные расследования – как раз то, что мне нужно. Я не хочу пересудов и шумихи в газетах. Они там такое напишут и с такой злобой, что все ваши родственники просто не смогут
– Позвольте, вы о своем муже?
– Да.
– И подозреваете его – в чем?
– Мне невыносимо говорить об этом, мосье Пуаро. Но ведь, как приходится слышать, и такое случается, а бедняжки совсем ни о чем не догадываются.
Я уже начал приходить в отчаяние от того, что дама не может никак добраться до сути, но Пуаро обладал необыкновенным терпением.
– Не смущайтесь, мадам, говорите. Представляете, какая вас ждет радость, если мы сумеем доказать, что ваши подозрения беспочвенны.
– И то правда. Что угодно, только не эта жуткая неопределенность. Ой, мосье Пуаро, я ужасно боюсь, что меня хотят отравить.
– Почему вы так решили?
Миссис Пенгелли, сдержанности которой пришел все-таки конец, приступила к подробной исповеди, больше подходящей для ушей ее домашнего врача.
– Боль и тошнота после приема пищи? – задумчиво сказал Пуаро. – А что говорит ваш лечащий врач, мадам?
– Острый гастрит, мосье Пуаро. Но я-то вижу, что он озадачен и встревожен. И постоянно меняет мне лекарства, но ничто не помогает.
– Вы говорили с ним о своих подозрениях?
– Нет, мосье Пуаро. Чего доброго, по городку поползут слухи. А вдруг это и впрямь гастрит? И все же странно, как только Эдвард уезжает на субботу и воскресенье, у меня все в порядке. Это даже Фрида заметила, моя племянница. А еще эта бутыль с гербицидом... Садовник говорит, что ни разу им не пользовался, а она тем не менее наполовину пуста...
Женщина с мольбой взглянула на Пуаро. Он ободряюще улыбнулся ей и потянулся за карандашом и блокнотом.
– Итак, перейдем к делу, мадам. Где вы, значит, проживаете?
– В Полгарвите, это небольшой торговый городок в Корнуолле.
– Как давно вы там живете?
– Четырнадцать лет.
– И ваша семья – это вы и ваш супруг? А дети?
– Детей нет.
– Однако вы, по-моему, упоминали о племяннице?
– Да, Фрида Стэнтон – дочь единственной сестры моего мужа. Она живет с нами последние восемь лет, то есть кроме последней недели.
– Так, и что же случилось неделю назад?
– Пошли вдруг нелады, не знаю, какая муха ее укусила. Она стала груба, дерзка и страшно раздражительна, и вот как-то вспылила и ушла из дому – сняла себе квартиру в городе. С тех пор я ее не видела. Думаю, лучше ее не трогать, пусть немного придет в себя. Так и мистер
– А кто это мистер Рэднор?
Миссис Пенгелли вновь пришла в некоторое замешательство.
– Ах, ну... он... всего лишь друг. Весьма приятный молодой человек.
– Между ним и вашей племянницей что-нибудь есть?
– Абсолютно ничего, – с нажимом произнесла миссис Пенгелли.
Пуаро сменил тему.
– Вы и ваш супруг – люди обеспеченные?
– Да, мы живем вполне благополучно.
– А деньги – они принадлежат вам или супругу?
– О, всем владеет Эдвард, своего у меня ничего нет.
– Видите ли, мадам, чтобы перейти к делу, придется смириться с некоторой неделикатностью. Мы должны искать мотив. Ваш супруг не стал бы покушаться на вашу жизнь pour passer le temps [68] . Вы догадываетесь, по какой причине он хочет разделаться с вами?
68
Забавы ради (фр.).
– Эта развязная белобрысая девица, которая работает у него! – ответила, пылая гневом, миссис Пенгелли. – Мой муж – зубной врач, мосье Пуаро, и он считает, что ему непременно нужна смазливая блондинка с короткой стрижкой и в белом переднике, чтобы назначать пациентам время приема и готовить пломбы.
– А та бутылка гербицида, откуда она?
– Ее заказывал муж, около года назад.
– Ну а у вашей племянницы есть свои деньги?
– Э... фунтов пятьдесят в год. Она была бы рада вернуться и вести хозяйство Эдварда, если б я ушла от него.
– Стало быть, вы подумываете о том, чтобы уйти от него?
– Я вовсе не намерена потакать его прихотям. Сейчас женщины – уже не те кроткие рабыни, какими были встарь, мосье.
– Примите мое восхищение, мадам, вы очень независимая натура. Но давайте о деле. Вы сегодня возвращаетесь в Полгарвит?
– Да, я приехала утренним поездом, а в пять вечера возвращаюсь обратно.
– Bien! У меня сейчас нет никаких важных дел, и я могу посвятить себя вашим. Завтра я буду в Полгарвите. Сможем ли мы выдать Гастингса, – Пуаро кивнул в мою сторону, – за вашего дальнего родственника, сына, допустим, вашей троюродной сестры? Ну а я – его чудаковатый друг-иностранец. Ешьте только то, мадам, что приготовите своими руками или что приготовлено в вашем присутствии. У вас есть служанка, которой вы доверяете?
– Джесси очень хорошая девушка, я в ней уверена.
– Значит, до завтра, мадам. И наберитесь мужества.
Пуаро кланяясь выпроводил даму и с задумчивым видом вернулся к своему креслу. Его сосредоточенность, однако, была не столь велика, чтобы он не заметил двух крошечных пушинок, вытащенных беспокойными пальцами посетительницы из горжетки. Он старательно их подобрал и бросил в корзину для бумаг.
– Что вы думаете об этом деле, Гастингс?