Ермак. Поход
Шрифт:
– Ну и отлично. Передаешь ему записку. И надеюсь, в казарму ты вернёшься с взрывчаткой. Как с ней обращаться – знаком?
– Так точно, я же за вооружение и боеприпасы в полку отвечаю. Только, ваше высокоблагородие, Тифонтай без денег ничего не даст. И взрывчатки сколько брать?
– Не волнуйся, фельдфебель, ты ему записку передай. А брать много. Нам четыре форта штурмовать. Всё понятно?
– Так точно.
– Тогда вперёд, исполнять. Стоять! Ещё десять саженей брезентового тонкого пожарного рукава найди. Вот теперь вперёд.
– Слушаюсь, – Будаков, развернувшись кругом, резво потрусил в сторону выхода со стрельбища.
– Тимофей Васильевич, если не секрет, а что вы написали в записке? – с явным любопытством спросил Станкевич.
– Если перевести иероглифы на русский язык, то смысл будет что-то типа «я не люблю быть должником».
– А вы давно знакомы с этим китайским генералом?
Я не выдержал и рассмеялся.
– Извините, Сильвестр Львович, просто я уже не первый раз слышу о том, что Тифонтай какой-то китайский генерал. На самом деле он первогильдейный купец из Хабаровска и российский подданный. Но зная Николая Ивановича, не удивлюсь, что именно он и распускает такие слухи.
– Н-да… Вот ведь мошенник!
– Тифонтай честен со своими партнёрами, но не будет против, если о нём начнут ходить разнообразные слухи, которые будут продвигать его коммерцию. Я его знаю почти шесть лет и ни разу не слышал, чтобы он кого-то обманул. Ну да ладно! Будем надеяться, что Николай Иванович предоставит нам взрывчатку. А пока займемся нашими делами. Будем из обозников и кашеваров делать настоящих солдат. Времени мало, и его надо использовать в полной мере.
Следующие три часа на стрельбище прошли продуктивно. Станкевич и Янчис со старшими унтерами гоняли обозников в хвост и в гриву, отрабатывая наступление цепями на укреплённый пункт. Схем фортов не было, поэтому упражнение сделали простым, благо ширина стрельбища позволяла. Три стрелковые цепи по сорок человек с интервалом пять-шесть шагов между стрелками и десять между цепями.
Сначала тыловиков учили просто соблюдать интервал в цепях. Потом наступления пошли с имитацией стрельбы. А после того, как я объяснил Станкевичу, Янчису и унтерам порядок наступления перекатами, с перебежками и залеганиями, когда цепи шли в атаку, поддерживая друг друга огнём, интенсивность и энтузиазм «наступлений» усилились. В результате чего скоро солдатские гимнастёрки на спинах покрылись коркой соли.
Я за эти три часа более или менее обучил в теории работать с пулемётом десять боевых расчетов по два человека. Первый номер был вооружен пулемётом Мадсена и «лифчиком» с пятью магазинами по тридцать патронов. Такой естественный бронежилет был создан по моему предложению, и его, возможно, примут на вооружение вместе с новой модификацией пулемёта. Второй номер также имел «лифчик» с пятью снаряжёнными магазинами, плюс запас патронов в ранце и винтовку.
Из шестнадцати десятков нестроевых солдат нашлись двадцать, которые знали, как бить белку в глаз. Всё-таки полк формировался и из сибиряков, которые с детства дружат с винтовкой. Получив в руки такую новую игрушку, бойцы занимались с огоньком, познавая устройство пулемёта и особенности стрельбы из него. Глядя на своих однополчан, которые цепями, как кони, носились по стрельбищу, иногда посмеивались, даже не подозревая, что скоро присоединятся к пробежкам и пострелушкам.
Пулемётный расчет из двух человек отрабатывался для стрелковых подразделений. Для диверсантов-разведчиков он был несколько другим. Пулемётчик, снайпер и наблюдатель, который с помощью бинокля корректировал стрельбу обоих стрелков. Такая замаскированная группа теоретически могла за минуту выбить прислугу артбатареи, сорвать атаку пехоты, уничтожив командиров, затормозить на дороге обозную колонну, а потом с помощью остальной группы расстрелять ее. Но здесь была другая задача, да и времени на обучение совершенно не было.
Когда солнце стало садиться и приближаться к горизонту, я прекратил издевательства над личным составом. Все набегались, настрелялись. Рубахи не только у них, но и у офицеров с унтерами встали колом от высохшего пота. Судя по выражению глаз, все они как один были готовы пойти куда угодно и уничтожить кого угодно, а в первую очередь этого неугомонного капитана, который свалился на их головы.
Вернувшись в казарму, первым делом я организовал помывку личного состава, потом поздний ужин и чистку оружия. Сегодня солдаты реально настрелялись. Из пулемётов выпустили по три магазина все двадцать человек пулемётных команд, а солдаты – по три обоймы. Поэтому чистили пулемёты и винтовки долго и вдумчиво. К концу чистки оружия появился Будаков вместе с Шеном Ли, приказчиком Тифонтая. Они привезли ящик динамитных шашек и пожарный рукав. Как объяснил Шен Ли, в Порт-Артуре взрывчатки не оказалось, пришлось ехать за ней в Шуйшуин, там были склады КВЖД.
Я вскрыл ящик. Как в кино, в нём лежали рядами круглые динамитные шашки с надписью на английском языке. Бикфордовы шнуры с капсюлями-детонаторами находились в отдельном деревянном пенале. Всё было завернуто в вощеную бумагу. Узнав у Ли стоимость, выписал чек и со словами благодарности отправил его к Тифонтаю. Потом нарисовал на листке схему подрывного заряда в пожарном рукаве. По диаметру в него как раз входило три шашки. Три отрезка по шесть шашек, буквой «П», прикрепить четырьмя штырями к поверхности ворот в районе засова и рвануть. Почти полпуда динамита в заряде, по моему мнению, должно было хватить на организацию прохода. Чтобы быстрее использовать при атаке фортов, центральный заряд следовало обмотать белой материей, чтобы лучше видно было, и выстрелить в него.
Объяснил схему Будакову и приказал, чтобы к утру было готово шесть чехлов для зарядов. Динамит отнести на склад, в тенёк. Для изготовления чехлов использовать болванку из дерева по размерам динамитной шашки. Последним указанием обидел фельдфебеля, который ушёл, тихо ворча под нос, что он получше всех в полку знает, как надо обращаться что с динамитом, что с пироксилином.
Наконец-то я смог заняться собой. Помылся в солдатской моечной. Грязное обмундирование забрал солдат по фамилии Хохлов, которого временно назначили мне в денщики. Чистый и довольный, я прошёл в офицерскую канцелярию полка, где меня уже дожидались Станкевич и Янчис. Стол был накрыт шикарно.
– Откуда такое богатство, господа? – поинтересовался я у офицеров.
– По вашим словам нас скоро ожидает первый в жизни бой. Вот мы и решили с Петром Александровичем проставиться за это событие. Заказали ужин в ресторане того же Тифонтая, – ответил поручик.
– Желание похвальное, господа. Жалко, что меня не предупредили. Тогда с меня завтра обед в ресторане перед отплытием. Потом неизвестно, когда получится поесть в нормальной обстановке. И это не обсуждается, господа.
– Слушаюсь, – дружно с улыбкой ответили офицеры.
– А теперь за знакомство, – сказал я, поднимая бокал, в который Янчис, как младший по званию, налил на треть коньяка.
Ужин прошёл хорошо. Мне пришлось рассказать о себе. Ордена Святого Георгия и Святого Владимира четвёртой степени, «клюква» на шашке, а также медали «За храбрость», которые был вынужден носить постоянно, по их статуту, пробудили много вопросов у господ офицеров. Станкевич был старше меня на шесть лет, но не имел ни одной награды, так же как и молодой Янчис. Оказалось, что обо мне оба офицера кое-что слышали, на уровне сложившихся сказок среди казаков Приамурья, а тут герой этих сказаний сидит перед ними. Мне же было интересно узнать как можно больше об офицерах, с которыми скоро пойду в бой. Ужин по этой причине затянулся и закончился за полночь.