Ермак. Война: Война. Интервенция. Революция
Шрифт:
– Ослов можно будет пустить под нож. Вот и продовольствие, – мрачно произнёс Ахмад-хан. – До коней, надеюсь, дело не дойдёт. Надо быстрее отправлять гонцов. И в первую очередь в Кундуз и его окрестности. Там есть кому нас поддержать. Курбад-хан, ваши люди смогут провести посланников через горы?
– Да, – кратко ответил князь.
– Тогда готовим гонцов и после того, как поговорим с англичанином, отправляем их, а сами готовимся драться. Кто за?!
Пока шёл этот разговор, на площадке собрались практически все члены совета, занимая свои места, как на предыдущем круге. Поэтому предложение Ахмад-хана слышали почти все,
На площади начался круговорот, раздались гортанные команды. Я же с Корниловым последовал за Курбад-ханом.
– Уважаемый Курбад-хан, не найдется ли проводник для нашего гонца к Белому царю? И найдутся ли для нас с полковником Корниловым винтовки с патронами? – задал я вопросы князю, когда мы вошли во двор дома, где тот разместился.
– Вы хотите отправить посланцем Худайкули? А сами не пойдёте и останетесь здесь? – Удивлению Курбад-хана не было предела.
– Было бы предательством вашего народа, если бы посланники Белого царя ушли из осаждённого кишлака, бросив членов Лойя-джирга, – произнёс я и тяжело вздохнул. – А если быть до конца откровенным, то почти четыре месяца назад врачи поставили на мне крест после ранения шрапнелью в грудь. Я с трудом выжил и думаю, что моё физическое состояние не позволит осилить путь через неприступные горы. Сюда-то с трудом добрался. Но даже если бы и мог уйти, то не ушёл бы. Воины так не поступают.
За моей спиной хмыхнул-кашлянул Корнилов.
– Вы не согласны со мной, Лавр Георгиевич? – повернулся я к подполковнику.
– Полностью согласен, ваше превосходительство. Просто как-то… – Корнилов замялся.
– Несколько пафосно прозвучало?! – помог я другу.
– Ну-у-у… Да, – смущенно произнёс Лавр.
– Генерал, я вас понял. Оружие для вас я найду. И хорошее оружие, – перебил нас князь, склонив голову, и в его взгляде я успел увидеть уважение.
– Наводи, Лавр.
– Вправо, десять. Офицер.
Я сместил прицел, поймав в перекрестье красный мундир в районе груди. Поправка. Выстрел. Британец упал, опрокинувшись назад. Готов.
– Дальше пять сажень, сипай в черной чалме, – спокойно произнес Корнилов.
Ловлю в прицел ту самую чалму. Рискованно, расстояние больше шестисот метров, тем не менее, приняв поправки, мягко тяну спуск. Выстрел. Попал. Золотой ключик – ключик золотой. Я един с винтовкой. Каждый мой выстрел несёт смерть. Я и есть сама смерть.
– Влево, пятнадцать. Офицер.
Выстрел. Готов. Передернуть затвор. Ещё десять выстрелов, меняя обоймы по пять патронов, каждый из которых нёс гибель противнику, и атака англичан захлебнулась. Не смогли офицеры и унтер-офицеры поднять сипаев в самоубийственный рывок вверх по склону. Не смогли, так как вновь закончились. Это была уже третья попытка британцев.
Я сполз с позиции вниз, выщелкнул два оставшихся патрона и вставил новую обойму в «Маузер 98». У Курбад-хана нашлась эта охотничья винтовка с четырехкратной оптикой «Телорар» от Карла Калеса. Жалко только, патронов было всего сто штук, почти половину из которых я уже потратил. Пять на пристрелку, а остальные – в цель. Знатно пополнил свой счёт. Меня начало потряхивать, начался откат от транса, в который я себя вогнал уже в третий раз.
Рядом спустился Корнилов, сложил подзорную трубу и с каким-то непонятным выражением уставился
– Чего смотришь, Лавр?! – с трудом произнёс я.
– Удивляете вы меня, ваше превосходительство. Где же генерал-майор научился так стрелять? Сорок три выстрела на расстоянии в полверсты и ни одного промаха. Шестнадцать офицеров. Ты понимаешь, Тимофей?! Черт тебя побери! В этом батальоне не осталось командиров! – Корнилов шепотом шипел-кричал, а его темно-карие глаза буквально буравили меня сквозь узкие прорези век.
– Значит, Лавр, нам легче будет держать оборону с этой стороны. Надо будет и на другом участке поохотиться, пока патроны есть.
– Да ну тебя! Шутит он! У тебя вообще нервы есть? Полсотни человек почти на тот свет отправил за три часа, – Корнилов попытался сплюнуть, но у него не получилось.
Видимо, как и у меня, во рту пересохло. В подзорную трубу с двенадцатикратным приближением он мог и черты лица рассмотреть, и то, какой урон мои выстрелы наносили. А это не очень приятная картина.
– Нервы есть, Лавр. Куда же они денутся, – я вытянул руку вперед и развел пальцы.
Как ни странно, они не дрожали, а тело между тем трясло.
– Тимофей, боюсь спросить, а сколько на тебе покойников?!
– Не знаю, Лавр. Я ещё до поступления в Иркутское училище после тридцати перестал считать, а то с ума сойдёшь, – ответил я, про себя подумав, что только в масонском храме под сотню было.
А когда три сотни хунхузов положили на Амуре, то не меньше пятидесяти за мной было. Я тогда из пулемета Максима стрелял. Так что счет был большим, но кровавые мальчики, слава богу, мне не снились.
– Кстати, последний из офицеров, которого я подстрелил, как мне показалось, был парламентером, – я вопросительно посмотрел на Корнилова.
– Да. Это был тот самый майор. Я его узнал. Правда, надменным он уже не выглядел, – Лавр усмехнулся.
Я же вспомнил, как вёл себя с членами Лойя-джирга офицер-парламентёр, и вновь подумал о том, что худшего человека нельзя было бы подобрать. Он смотрел на афганских вождей, за которыми стояли многотысячные племена, как на грязь на своих сапогах. Хотя есть вариант, что он вёл себя так специально, чтобы у старейшин и князей не оставалось другого выхода, как только оказать вооруженное сопротивление, во время которого они все будут перебиты. Соответственно, Насрулла-хан избавлялся бы от наиболее авторитетных племенных правителей.
На парламентёра и его разговор с членами совета я и Лавр смотрели из толпы зрителей. Как говорится, береженого Бог бережёт. Ни к чему англичанам знать о том, кто был представителем со стороны Белого царя на совете. Я себя, конечно, не считаю особо известной личностью, но не удивлюсь, если моё фото или портрет у британцев имеется. Так что лучше перебдеть.
Когда британский майор получил ответ и под грозное молчание покинул совет, отправившись по тропе назад, Курбад-хан привёл меня и Корнилова в свои закрома, где нам представили неплохую коллекцию оружия на выбор. Как я понял, у него в таких глухих горных кишлаках были небольшие схроны различного вооружения. Охотничий «Маузер 98» с оптикой и пулемёт Мадсена, причём последней модификации, выделялись из предложенного, как породистые скакуны в стаде ослов или мулов. Десяток винтовок Ли-Метфорда, пара карабинов Мосина, три охотничьих Манлихера, один также с оптикой, и насколько я понял, это не всё, что было у князя.