Ермак. Война
Шрифт:
«Вот это дела! Куда же Тифонтай-то влез. Пароль, что мне сказал этот Цзучан, знали только мы вдвоем. Он был на самый крайний случай, для опознания своих. Но футляр-то с печатью Шуня! Неужели Юань Шикай решился на переворот?!» – промелькнуло у меня в голове.
Мои воспоминания прервал Радиевский, который вернулся в кабинет, держа в руках глубокую тарелку какого-то варева и большой кусок хлеба.
«Молодец, не побрезговал сам принести. Ни к чему меня видеть посторонним без шляпы и косы», – подумал я, уплетая за обе щеки наваристый кулеш, в котором даже кусочки мяса попадались.
Только я закончил поздний обед или ужин, как дверь
– Где полковник?! Кто передал вам, ротмистр, слова «код цунами»?! – буквально с порога начал басить генерал.
– Ваше превосходительство, я здесь, – произнес, вставая из-за стола.
Воронец недоуменно посмотрел на меня и мотнул головой, будто прогоняя морок.
– Тимофей Васильевич, что вы делаете в таком наряде? Где вы пропадали? Я уже генерал-губернатору доложил и получил от него приказ найти вас живого или мертвого!
Генерал судорожно вздохнул, а я, воспользовавшись паузой, произнес:
– Ваше превосходительство, так сложились обстоятельства. Извините! – Сунув руку в сумку, которая так и висела у меня на боку, достал футляр. – Данные документы необходимо срочно и под усиленной охраной отправить государю. Они должны попасть только в руки императора. Дело повышенной секретности.
Воронец резко выдохнул, подойдя ко мне, взял футляр и внимательно осмотрел его.
– Что в нем? – приглушив свой бас, спросил генерал.
– Не знаю, ваше превосходительство. Но мне дали понять, что документы там очень важные и только для императора.
– А чья печать?
Дзянь-дзюня провинции Цзилинь Чан Шуня. Кстати, ее видеть никто не должен, так что футляр надо скрыть. Константин Константинович, – я повернулся к ротмистру, – у вас есть пакет подходящего размера и сургуч?
Пока ротмистр упаковывал футляр, потом плавил сургуч и ставил свою печать, в кабинете стояла тишина.
– Тимофей Васильевич, может быть, расскажете, что с вами произошло? – нарушил ее генерал.
Пришлось поведать в сжатом виде о своих приключениях.
– Получается, что агент Маклер вас предал, господин полковник. Он жив? – возмущенным голосом спросил ротмистр. – Если жив, то его надо отдать под суд!
– Не судите и не судимы будете, кажется, так сказал Иисус Христос фарисеям. Коллежский секретарь Артемьев Петр Владимирович жив, но здоров относительно. А свое предательство, Константин Константинович, он совершил после того, когда ему в течение суток срезали на спине, плечах, груди небольшими лоскутами около двадцати процентов кожи, а потом начали медленно отрезать по фалангам пальцы на руках. Одну отрежут, прижгут, приведут в сознание, зададут вопрос, если он молчит, то отрежут следующую фалангу. Петр Владимирович сломался на четвертом пальце. Вот такие дела, господа! – я замолчал, вспоминая мою встречу с агентом.
Бледное, осунувшееся лицо, искусанные, покрытые коростой губы, горящие лихорадкой глаза Маклера и его прерывистый шепот: «Я им все рассказал, Тимофей Васильевич! Я не смог больше терпеть эту боль… Я предатель…»
Оказалось, что люди Чжан Цзучана, когда освобождали меня, в соседнем доме, где я видел трупы, обнаружили Артемьева и вывезли его на повозке, которая предназначалась для меня. Поэтому нам и пришлось уходить пешком по второму варианту. Этим поступком Чжан меня вогнал в очень большой долг, который вырос неизмеримо после того, как он передал мне кое-какие списки и поделился информацией.
Вырвавшись из воспоминаний, я посмотрел на генерала и ротмистра, которые – потрясенные моими словами – молча смотрели на меня.
– И где он? – нарушил молчание Воронец.
– В одном из домов Миллионки. Ему там оказали помощь, но мне нужен пенициллин Бутягина для Петра Владимировича. Он есть в местном госпитале? – ответил я.
– Есть, Тимофей Васильевич, – вмешался Радиевский. – Так вы поэтому хотите остаться переодетым китайцем и не афишировать, что нашлись?
Сдал меня ротмистр, сдал по полной. Комендант крепости вскинулся, как боевой конь при звуке полковой трубы.
– Что значит остаться переодетым китайцем?! Тимофей Васильевич, вы даже не понимаете, сколько седых волос в моих остатках шевелюры и бороде добавилось после вашей пропажи. И вы собираетесь вновь встрять в какую-то авантюру, – генерал начал кипеть, а его бас, казалось, начал сотрясать стекла в окнах. – Я этого не допущу, даже если придется выйти напрямую на государя. Вывезем вашего Артемьева в госпиталь, окажем всю необходимую помощь. Подключим для этого полицмейстера города и его китайских полицейских. Они справятся! А вас я больше никуда не отпущу! Мне же голову снимут, если с вами что-то случится! Вы же буквально только что из лап смерти вырвались!
Я смотрел на бушующего генерала и думал о том, что действительно заигрался. Видимо, выбравшись из столицы и почувствовав воздух свободы, решил порезвиться без контроля сверху. А о том, какой я и мои выпускники разведчики, очень точно сказал покойный капитан японского Генерального штаба Наито Тоширо: «В Японии опыт тайной добычи информации и противодействия этому имеет многовековую историю, и не гайдзинам мериться с нами силами на этом поприще».
Не все в книгах и фильмах было правдой. А я, оказалось, как был обычным командиром группы спецназа [2] , так им и остался.
2
Штатная структура группы спецназа включает в себя командира группы (капитан) и три отделения.
– Вы правы, ваше высокопревосходительство, – воспользовавшись паузой в словоизлиянии коменданта крепости, сказал я, – но есть пара проблем.
– Каких? – несколько огорошенный моим согласием, спросил Воронец.
– Перва: кроме меня никто не знает, где находится Артемьев. Вторая… Что вы можете сказать о подполковнике Андрееве и его помощнике коллежском асессоре Шкуркине?
– Что я могу сказать? Подполковник в отставке Андреев Владимир Иванович – старый служака. Несмотря на малое количество подчиненных, как может, пытается организовать порядок в крепости. Претензий к нему нет, – генерал сделал паузу, как бы собираясь с мыслями. Его помощник Шкуркин Павел Васильевич – очень ответственный товарищ. Бывший офицер, был приставом Ольгинского участка, награжден за эту службу орденом Станислава третьей степени. С началом военных действий в Китае был вновь зачислен на военную службу. Участвовал в боях за Пекин, потом был перечислен в запас. В этом году окончил Восточный институт, после чего был назначен на должность помощника полицмейстера Владивостока. Недавно в перестрелке с хунхузами в бухте Холовей на острове Попова получил ранение в руку. Разогнал коррумпированную китайскую полицию. Создал свою. А что-то случилось?