Ермак. Война
Шрифт:
Кто из советских пацанов в мечтах не видел себя на мостике крейсера во время его героического боя. Я, во всяком случае, мечтал. Но для моей миссии путь из Владивостока до Мозампо лучше проделать с меньшей помпой.
– А какие у вас дела в Мозампо, Тимофей Васильевич? – не удержался от вопроса генерал-губернатор.
– Надо подальше от чужих глаз передать для поверенного в делах дипломатической миссии в Сеуле Евгения Федоровича Штейна кое-какие бумаги для переговоров с корейской стороной по поводу строительства железной дороги Сеул – Ыйчжу, – доверительно ответил я Гродекову. – С помощью этой дороги мы в случае войны сможем быстро перебросить наши войска от реки Ялу в центр Кореи.
– Не
– Император Кореи уже отказал. Но теперь Евгений Федорович должен будет предложить Коджону продать концессии на сооружение этой дороги россиянину барону Гинцбургу, проект которого предусматривает строительство дороги на концессионных началах с правом выкупа ее Кореей по истечении определенного срока, – выдал я еще одно прикрытие своего нахождения в Мозампо.
– Понятно, – генерал-губернатор погрузился в размышления и через несколько секунд произнес: – Не думаю, что и этот вариант пройдет. Но, как говорится, чем черт не шутит. Значит, Тимофей Васильевич, ваш дальнейший путь из Владивостока в Мозампо?
– Да, ваше высокопревосходительство. Но об этом лучше не распространяться. Поэтому вариант с «Варягом» и отпадает. Найдем менее заметную оказию.
Решим вопрос, Тимофей Васильевич, не беспокойтесь.
– Спасибо, – я сделал паузу. – Николай Иванович, извините, но у меня один вопрос возник. Каким образом, вы все это умудрились построить? Насколько я знаю, финансирование Владивостока и Приамурья шло по остаточному принципу. А здесь даже новое оборудование для судоремонтного завода в Штатах закупили…
– Ох, Тимофей Васильевич, лучше и не спрашивайте. Служит у меня начальником инженеров Владивостокской крепости полковник Жигалковский Вацлав Игнатьевич. Отличный инженер и архитектор. По его проектам в Никольск-Уссурийске построены Преображенская церковь на кладбище, а потом – великолепный Николаевский собор. Это самый большой храм Приамурья, рассчитанный на две тысячи молящихся, – Гродеков перекрестился. – Представляете, Тимофей Васильевич, после первой торжественной службы благодарные прихожане преподнесли Вацлаву Игнатьевичу икону, а епископ Евсевий его благословил. Это была, пожалуй, наивысшая честь, которая могла быть оказана в православном храме католику. Н-да…
Я, наложив на себя крест вслед за генерал-губернатором, вопросительно посмотрел на него.
– Увлекся немного. Так вот, полковник Жигалковский, понимая, что при почти полном отсутствии в регионе рынка строительных материалов, способного обеспечить строительство подобного масштаба всем необходимым: песок, цемент, щебень, лес и такое прочее, – можно сказать, создал этот рынок. Ссужал деньги подрядчикам, открывал на подставных лиц различные фирмы по заготовке и производству необходимых для строительства материалов, являясь их реальным владельцем. В результате он фактически объявлял конкурсы и отдавал подряды сам себе, что позволило ему регулировать цены на поставки. С одной стороны, все это может быть квалифицировано как множественные злоупотребления, направленные на личное обогащение полковника, – Гродеков развел руки. – Но с другой… Фортификационные сооружения построены в срок, качественно и по цене в два-три раза ниже их сметной стоимости, заложенной в проектной документации.
– А проектную документацию также он разрабатывал? – спросил я, улыбаясь, вспомнив один рассказ своего одноклассника из прошлого-будущего.
Петр, с которым я просидел за одной партой девятый и десятый классы, пошел по другой стезе. И когда я вышел на пенсию, занимал во Владивостоке должность начальника налоговой инспекции. Во время одной из наших встреч-посиделок за рюмкой чая поведал о своем
Нет, Тимофей Васильевич, серьезно ответил генерал-губернатор. – Проекты в основной массе разрабатывались даже не местными инженерами, а столичными. Причем если по их проектам на фортах для удешевления предполагалось выполнять в бетоне только своды и стены, которые будут подвержены прямому обстрелу, а все остальное делать из более дешевой каменной кладки, то полковник Жигалковский из бетона построил все. Более того, при периодических задержках финансирования работ Вацлав Игнатьевич использовал на строительство крепости свои собственные деньги, полученные в качестве прибыли от его предприятий, что позволяло не останавливать работы. Оборудование для завода, кстати, закуплено также на его деньги.
Я сидел и тихо охреневал от такой информации. Видимо, Жигалковский какой-то гений от финансов и производства. Совместить получение прибыли и при этом минимум двукратную экономию средств почти по всем позициям, а также высокое качество возведенных объектов – это что-то небывалое в строительной практике.
– В общем, я закрываю на это глаза и только жду финансов из столицы, чтобы расплатиться со своим начальником инженеров. Вот такая вот коллизия. Не знаю, то ли под суд отдавать, то ли орденом награждать, – весело усмехнулся Гродеков.
Я бы к ордену представил, Николай Иванович, – серьезно произнес я.
– Уже направил наградной лист на Владимира четвертой степени, – рассмеялся генерал-губернатор, а успокоившись, продолжил: – Вацлав Игнатьевич для защиты от одиннадцатидюймовок, которые есть на вооружении японской армии, под долговременными укреплениями проекта девяносто девятого года и под фортами на высотах Седанки построил подземные убежища пещерного типа, вырубив их в скалах. И все сверх сметы. Вот так!
– Да-а-а… Даже и не знаю, что сказать. Повезло Владивостокской крепости, что у нее такой начальник инженеров.
Вы правы, Тимофей Васильевич. И крепости повезло, и мне повезло. Не оскудела еще земля русская талантливыми людьми. Кстати, нашелся еще один талант – подполковник Колобов Михаил Викторович, начальник штаба Заамурской железнодорожной бригады. Еле-еле его у адмирала Алексеева выпросил на три месяца.
– Что же предложил или сделал господин полковник? – поинтересовался я, когда Гродеков сделал паузу.
– Правление КВЖД для передвижения по дороге при непрекращающихся нападениях банд ихэтуаней и хунхузов разработало два года назад проект блиндированного поезда. По нему на Путиловском заводе были изготовлены металлические части для бронировки пятнадцати платформ и пяти паровозов. Когда их доставили в Маньчжурию, военные действия уже закончились, и металлические части сдали за ненадобностью на склад. Хотя, независимо от этого проекта, в пассажирских поездах, следовавших по КВЖД и участку Транссиба вблизи китайской границы, нижняя часть до окон пассажирских вагонов первого класса была покрыта противопульной броней. При обстреле поездов повстанцами пассажирам предлагалось ложиться или садиться на пол вагонов, – генерал-губернатор несколько раздраженно махнул рукой. – Опять я увлекся. В общем, Михаил Викторович с учетом надвигающейся войны предложил очень интересный проект блиндированного поезда и передвижной батареи береговых орудий. Я договорился с Евгением Ивановичем, и тот передал мне со складов все полученные для КВЖД металлические части для бронирования и автора проекта. Завтра блиндированный поезд «Заамурец» из артиллерийский мастерских выйдет для первых испытаний.