Эрнест Хемингуэй. Обреченный победитель
Шрифт:
Она добавила, что они все втроем ужасно счастливы, а ребенок просто прелесть и может говорить на трех языках. Эрнест снова начал переписку с Биллом Смитом, и они надеются на его и Дженкса (Хоуэлла Дженкинса) приезд в Европу этим летом.
Хэдли вела кропотливую работу по поддержанию отношений с нашими родителями, и отец написал ей и попросил ознакомить его с другими произведениями Эрнеста. Ответ Эрнеста от 20 марта 1925 года представлял собой логически четкую формулировку его литературных планов. Он очень хотел получить отцовское понимание и одобрение, но при этом был уже достаточно зрелым и держал свои эмоции под контролем.
По его словам, ему
Эрнест также пообещал достать для отца экземпляр журнала «Тис квотер» с опубликованным рассказом. По его словам, та река напоминала Фокс в районе Сеней.
А потом Эрнест выразился со всей своей прямотой. Он сказал, что не присылает домой большее количество своих трудов по причине того, что мать и отец, сделав скоропалительные выводы о его работе со своей пуританской точки зрения, вернули ему обратно произведение «В наше время». Ему показалось, что они больше ничего не хотят видеть.
Он говорил о том, что пытался во всех своих рассказах привить людям ощущение жизни, как таковой, не прибегая к ее критике. Он надеялся на то, что любой, кто прочитает его труды, фактически обретет жизненный опыт. Он верил, что это невозможно, пока в произведении не передана суть плохого и уродливого, равно как и прекрасного. Если все раскрасить в розовые тона, то читатель не поверит этому, ведь все будет выглядеть совершенно нереально. Только показывая обе стороны медали в трех, а если получится, то и в четырех измерениях, можно достигнуть желаемого впечатления. Когда отцу не понравилось одно из его произведений, Эрнест попросил его вспомнить о том, что он был искренен и в своей работе шел к определенной цели. И хотя некоторые его работы выглядели безобразно с их точки зрения, наши родители должны были понимать, что следующее его произведение им может очень понравиться.
Он поблагодарил отца за присланные им охотничьи журналы и обозрения и добавил, что, хотя он постоянно дает их другим, помешанным на этом деле друзьям, он всегда забирает их обратно для своей домашней библиотеки. Он писал, что надеется выбраться на хорошую рыбалку в Испанию, хотя пока это неосуществимо. Он рассчитывал сделать это после получения аванса гонорара в размере двухсот долларов от Бони и Ливерайта. Он надеялся, что книга будет пользоваться спросом. Другие его книги уже были распроданы. Кто-то украл у него экземпляр его книги «В наше время», и когда он пришел в издательство, то обнаружил, что весь тираж уже был распродан. Он похвалил мать за ее живопись и попросил прислать еще репродукции. В конце письма он написал о том, что по-прежнему их всех любит.
Те весенние и летние дни 1925 года были периодом активной работы. Эрнест был полностью погружен в свое творчество, и, как всегда, больше всего не хватало времени и денег, без которых нельзя было осуществить задуманное.
Однажды вечером, когда финансы были уже на исходе, Эрнеста вдруг осенило. Сказав Хэдли, что он скоро вернется, и попросив не ужинать до его прихода, он накинул свой плащ и отправился к ближайшему игорному дому, где все происходило достаточно честно, по сравнению с другими заведениями подобного рода.
«У меня было какое-то предчувствие. Я даже не знаю, как объяснить
Поставив несколько франков на игру, он скоро вернул их обратно и играл до тех пор, пока не набралась сумма, равная примерно пятидесяти долларам. Он забрал деньги и вернулся назад ужинать в очень приподнятом настроении. У них теперь было достаточно средств, чтобы прожить еще месяц и сделать еще больше работы. Все решилось менее чем за полчаса, главное, что предчувствие не обмануло.
За деньги, выплачиваемые «Торонто стар», Эрнест трудился довольно напряженно. Своим независимым творчеством он зарабатывал гораздо меньше и был вынужден постигнуть искусство экономить на каждом су так, чтобы работа не прерывалась. Годами позже понимание того, как трудно живется при острой нехватке средств, превратило его в человека, легко дающего деньги в долг. У него потому была такая непринужденная щедрость в отношении подарков своим друзьям, что иногда ему приходилось вспоминать то старое чувство, которое сопровождало его нищенское существование.
Первая книга Эрнеста, опубликованная во Франции, принесла лишь несколько сотен долларов. Но в ту весну преуспевающий молодой американский писатель Скотт Фицджеральд приехал в Париж. Он уже знал об Эрнесте, читал некоторые из его книг и хотел переговорить с ним. Они разговаривали о том, как каждый из них понимает окружающий мир, попутно проверяя стойкость друг друга в отношении крепких напитков. Скотт прибыл как неофициальный представитель своего издателя Скрибнера, хотя Эрнест уже подписал контракт с Бони и Ливерайтом, в котором была предусмотрена его дальнейшая работа.
Летом 1925 года Эрнест полностью отдал себя работе над книгой «И восходит солнце», он был взволнован тем, как произведение постепенно принимало конкретные очертания. Это был его первый серьезный роман. Позже он сообщил о том, что работа над черновым вариантом заняла у него шесть недель, но на рождение окончательного после правки варианта потребовалось еще пять месяцев. Название было взято из Экклезиаста, а эпиграфом послужило любимое выражение Гертруды Стайн: «Вы все – потерянное поколение». Книга захватила воображение тысяч читателей и заставила их по-новому ощутить и понять их послевоенную юность.
25 сентября 1925 года Эрнест написал отцу о том, что он и Хэдли собираются приехать до декабря, а будущую почту следует направлять в его банк, который всегда пересылает ее по назначению. Более существенной новостью было то, что он завершил свой роман объемом восемьдесят тысяч слов. Он говорил, что чувствует себя совершенно разбитым от усталости и собирается в путешествие, хотя еще не решил, куда именно. Он полагал, что вместе с Дос Пассосом они поедут на Рифф. Тогда Дос находился в Антибах на Ривьере. Хэдли и Бамби чувствуют себя замечательно, а Бамби вернулся после проживания в деревне большим, загоревшим и еще более светловолосым, чем был, но говорящим исключительно на бретонском диалекте.
По его словам, книга «В наше время» выйдет в Штатах 1 октября, и он надеется, что кто-нибудь в Оук-Парк купит ее. В примечании обозреватель газеты в Миннеаполисе упомянул о том, что его брат является банкиром и первоклассным импресарио, и до его скорейшего приезда наш дядя Джордж должен взять на себя честь быть его братом.
Эрнест выразил надежду на то, что у отца будет возможность сходить той осенью на охоту. Его самого пригласили поохотиться в Англию, но у него нет ни ружей, ни одежды для верховой езды, хотя он все-таки надеется в августе пострелять куропаток в Шотландии.