Эрнестина Вольф. Дело о клубничном пироге
Шрифт:
– Какие неприятности? Я всего лишь угостила соседку утренней чашечкой кофе.
Глава 4
– Кикки, а ты, оказывается, милая собачонка, – похвалила мадам шпица, возвращаясь к дому номер тридцать один по улице Кауплемине.
После продолжительной вечерней прогулки, за время которой Эрнестина Вольф со своей новой рыжей четвероногой подругой успели посетить два городских парка, прогуляться вдоль живописного канала и прокатиться на лодке, она попыталась попасть домой. Что оказалось затруднительным, ведь узкая улочка была заполнена людьми, а центральную ее часть,
– Интересно, – пробормотала мадам, поспешив скорее к подъезду, – как ты думаешь, Кикки, что там произошло?
Пробираясь сквозь толпу, француженка успела уловить несколько случайных замечаний, в которых отчетливо разобрала слова «убили», «зарезали», «украли». Так что же произошло? Подняв шпица на руки, а то, не ровен час, пушистого зверька могли затоптать, Эрнестина добралась до двери, набрав код, попала в подъезд и тут же нос к носу столкнулась с утренней гостьей.
– Эльза?
– Эрнестина! Вот и вы! – выпалила старушка, держась за сердце. От пожилой женщины явственно попахивало успокоительными каплями. – Вот! Что я говорила?! Пятница!
– Что-то случилось? – поглядывая наверх, в сторону распахнутой двери в квартиру номер один, живо поинтересовалась Вольф.
– По пятницам этот дом как будто проклят! Матильде, моей дорогой Матильде стало плохо. По правде говоря, нас всех троих уже порядком мутит от этой вони на лестничной клетке и от всего, что здесь творится в последние недели. Мы с девочками собрались, как обычно пили чай с моим клубничным пирогом, потом разошлись. Как всегда, этот, – она показала пальцем на потолок, – студент, снова начал играть. И тот, – теперь показала наверх и в бок, – любовницу привел. Мы посидели, потом разошлись. И я услышала, как к дому подъехала скорая! Поспешила вниз – гляжу, они к Матильде стучатся. А это дочка ее, Нина, спасателей вызвала. Говорят, отравление. Ну какое же отравление?! От моего пирога? Наверняка, это аура плохая у нашего дома. Это все его музыка! И кошатиной опять несет!
Разговор дам прервал появившийся из квартиры молодой медик. Еще на пороге, мужчина в оранжевой форме закурил. Он будто был не здесь, не видел ничего перед собой. Мадам Вольф сделала предположение, что юноша на этой работе лишь первые дни.
– Доктор, – заискивающе спросила она, стоя у подножья лестницы. – Как она себя чувствует?
Молодой медик даже не поинтересовался, кто они.
– Отравление. Скончалась, – словно увидев перед собой мрачную картину, схватился ладонью за рот и выбежал на улицу, чуть не сбив пожилых леди с ног.
– Как скончалась? – Эльза Тоомас уставилась на свою собеседницу. – Как скончалась?! – повторила она.
– Мадам! Мадам! – сверху, из-за угла лестничного пролета появилось белое лицо Алены. – Мадам, вам пора домой! Ужин готов!
Не дожидаясь ответа от Вольф, крупногабаритная помощница, топая по старым ступенькам, спустилась вниз и схватив свою хозяйку под локоть, силой утащила ту наверх.
– Алена! Разве так можно? – ругалась Вольф на французском языке. – Я должна была поддержать нашу соседку!
– Мадам Эрнестина, – отвечала ей помощница на том же языке. – Не вешайте мне лапшу на уши. Ваша поддержка закончится тем, что вы отправитесь искать следователя и проведете ночь, знакомясь с местной полицией. Я все слышала. Мы не успели приехать, а ваш любопытный нос по самые щеки залез в чужие дела. Умерла и умерла. Мало ли от чего люди умирают? От старости, например. Вам-то какое до этого дело? Посмотрите, вы даже собаку измотали своими прогулками, она уснула на пороге!
Спорщицы уже успели войти в квартиру своих гостеприимных хозяев, Алена как раз снимала обувь, а мадам Эрнестина обернулась назад – и действительно, к своему удивлению она увидела маленького шпица Кикки, в прямом смысле распластавшегося на коврике у входной двери и растопырившего все четыре лапы в стороны.
– Ого, – со стороны комнат раздался пораженный возглас Рихарда. – За все время, что это несносное животное живет у нас, впервые вижу его настолько тихим!
Несколько позже, тем же вечером, после изысканного ужина, поданного Аленой, мадам Вольф наблюдала в окно кухни за тем, как полиция и медики увозили тело покойной. Эрнестина стояла у окна и курила обычную, электронную сигарету. Женщина ждала. Со стороны лестницы периодически доносился шум – это приехал следователь с помощниками, они опрашивали жильцов дома. К большому сожалению француженки, слов разобрать не удалось, лишь шум, звонки в дверь, топот ног и лязганье замков.
– Мадам, вы бы отправлялись спать, – с недовольным видом на кухне появилась помощница.
Она уже переоделась в халат, тщательно умыла широкое лицо, переплела на ночь косу и явилась, таща в своих руках раскладушку.
– Вот и хозяева, Белла с Рихардом уже спят. Даже ваша новая подружка Кикки не просыпается. Почему вам не спится?
– Последняя сигарета перед сном, – задумчиво глядя в окно, быстро и коротко ответила Вольф. Пожилая дама как будто боялась пропустить и не услышать хоть малейший звук, доносившийся с лестницы. Поняв, почему ее хозяйка так себя ведет, ведь это было уже не впервые, Алена специально повысила голос и продолжила разговор:
– Вы же можете покурить у себя в спальне, Белла вам разрешила. Отчего же вы стоите и накуриваете здесь для меня? Хотите, чтобы мне кошмары снились?
– Это неприлично, Алена, в их спальне все пропитается дымом. Я покурю здесь.
– Ха! – помощница с шумом поставила раскладушку на пол и начала ее раскладывать, наслаждаясь скрипом всех деталей, годами простаивавших в одном положении и от того заржавевших. – Вчера вы курили в их спальне каннабис, это вас нисколько не смущало. Мадам было грустно и одиноко. Мадам не хотела уезжать из Парижа. А сегодня кто-то умер и мадам перебралась курить ко мне на кухню. А почему? У нее проснулась совесть? Нет же, просто с кухни лучше видно подъезд, а еще с кухни лучше слышно, чем занимается полиция. Это не ваше дело, мадам Эрнестина, идите спать, а не то я…
В дверь позвонили. Вольф, как и утром, просияла, женщина сорвалась с места, по пути бросив ворчливой помощнице:
– Собери обратно раскладушку, Алена. У нас будут гости!
– Как? Опять?!
А из коридора уже доносилось:
– Проходите, проходите, я все вам расскажу, мы мило побеседуем…
Они устроились все на той же кухне. Алене пришлось, ворча, ставить разогревать кофе (мадам Эрнестина пила его на ночь, а после крепко засыпала, как это работало, помощнице было невдомёк). К ним явились двое – молоденькая девушка, она сразу пристроилась за кухонным столом и принялась записывать и мужчина, чуть постарше.