Эрос пленных не берет
Шрифт:
Случай занёс ее в святая святых Квитковского, куда она даже и не рассчитывала попасть. Письменный стол оказался заперт, и Маргарита решила оставить его на закуску. Открыла платяной шкаф и принялась обшаривать карманы пиджаков и курток, ничего не нашла и перекинулась на комод. Кроме белья, там не лежало ничего примечательного. Тогда она взяла свою чашку, села на кровать и допила кофе. Поставила чашку на тумбочку и улеглась поверх покрывала, закинув руки за голову. Потом съехала пониже и водрузила ноги на перекладину.
Вечерников проснулся оттого, что кто-то тряс его за плечо.
— А? Что? — спросил он, плохо соображая со сна.
— Это я, — громким шепотом ответил Тихон. — Вставай, твоя беженка пропала.
— Как пропала? — Вечерников вскочил и потёр лицо ладонями. — Куда пропала?
— В комнате ее нет, — коротко ответил дед.
— А ты почём знаешь?
— Я ей слив намыл, отнести хотел, чтоб она не голодала.
— В три часа ночи?!
— А какая разница, сколько часов, когда жрать хочется?
Вечерников натянул штаны, понимая, что он ничего не соображает. Может быть, кто-то другой ему объяснит? Он прошел за Тихоном до лестницы, вошел в тот коридор, где находилась гостевая комната. Дверь была распахнута настежь, и Тихон сварливо заметил:
— Вот нету ее. Может, забрали ее свои-то?
— Какие свои, дед?
Тихон пожевал губами и важно ответил:
— Другие беженцы. Откуда она там бежала?
— Это не беженка, а невеста Игоря! Твоего второго внука Игоря! Невеста!
— Да знаю я, что ее нужно вернуть на место! — отмахнулся тот, и Вечерников в бессильной ярости возвел глаза к потолку.
Потом отправил деда спать, заглянул в комнату, удостоверился, что Маргариты нет ни в постели, ни в ванной, и пошел будить Розу. Может быть, она знает, что происходит? Но по дороге заметил тонюсенькую полоску света под дверью комнаты Игоря.
— Как я сразу не догадался? — пробормотал он и, забыв постучать, ворвался внутрь.
Девица лежала на кровати — руки за голову — и о чем-то мечтала. Когда дверь со стуком распахнулась, она так струхнула, что подпрыгнула едва ли не до потолка. Вверх взметнулись босые пятки, а сама она через секунду оказалась на подушке в позе эмбриона. Из-за коленок, обтянутых ситцевой рубашкой в цветочек, сверкнули огромные глаза.
— Простите, — сразу же стушевался Вечерников, сминая в руках пачку сигарет. — Я не думал, что вы тут…
Впрочем, как объяснить свое вторжение в комнату брата в такую пору, он тоже не знал.
— Вы меня… ужасно… испугали, — пробормотала Маргарита.
Губы у нее были белыми, и ему стало стыдно. Она сегодня столько пережила, а он ведет себя как чурбан.
— Вам не спится? — спросил он, просто чтобы не молчать. Бросил сигареты на секретер и сделал шаг к кровати.
— Нет-нет, мне спится. — Как всякому человеку, у которого рыльце в пушку, ей казалось, что Вечерников с пол-плевка догадается о том, что она обшаривала помещение. — Я просто зашла на минуточку. Так… Потрогать вещи…
В доказательство того, что она трогала вещи из сентиментальных побуждений, Маргарита отогнула край покрывала и потянула на себя подушку, чтобы демонстративно прижаться к ней щекой, — и нащупала рукой что-то твёрдое. Коробку? Книжку?
Все, что лежит под подушкой у мужчины, заслуживает самого пристального внимания. Поэтому она перестала тащить на себя подушку, а просто уткнулась в нее лицом. Публичное проявление интимных чувств всегда приводило Вечерникова в раздражение — он не терпел собственного смущения.
— Вот что, — сердито сказал он. — Идите к себе, вам нужно выспаться. Или можно позвонить Игорю и спросить у него, как он относится к вашему вселению на его территорию.
— Нет, не звоните, я ухожу. — Маргарита мгновенно соскочила на пол, невероятно похожая в своей ситцевой рубашке с завязанными под горлом тесёмками на одного из детей капитана фон Траппа.
Вечерникова уже тогда должно было насторожить ее острое нежелание сообщать о себе обожаемому жениху. Но в ту ночь он все еще был слеп.
Он отконвоировал ее до гостевой комнаты, захлопнул дверь и нажал на нее плечом, чтобы она закрылась поплотнее. Если бы можно было задвинуть ее снаружи на щеколду, он бы сделал это, не раздумывая.
Оставшись одна, Маргарита спать не легла, а принялась размышлять. Итак, она ведет расследование. До чего она докопалась? До Лизы Рядниковой, которая, судя по ее последним словам, не встречалась с Аписой в ресторане «Рыба-меч», не ревновала ее к собственному мужу и приходила к ней домой вовсе не для того, чтобы устроить сцену. «При чем здесь мой муж? Он вообще не имеет к этому…» — воскликнула Лиза перед тем, как ее убили. «Отношения», — собиралась добавить она. Муж не имеет к этому отношения.
Выходит, убийца подслушивал разговор и понял, что не должен позволить Лизе говорить дальше? Или момент был выбран случайно? С какой стороны ни посмотри, Лагута Маргарите врал. Отчет о разговоре с Рядниковой — полная туфта. Вероятно, сыщика подкупил Гух. А кто же еще?
Гух оставался для нее «лицом за кадром», человеком, который реально существует, но не показывается на глаза. Теперь понятно, почему он не хотел встречаться с ней лично, — боялся, что заинтересованная женщина почувствует фальшь, лживые интонации. Но если Гух причастен к исчезновению племянницы, зачем он устроил это представление с «интуитивным поиском»? Зачем отыскал Маргариту и втянул в расследование?
Совершенно неясно. Уличить Лагуту теперь, когда Лиза мертва, просто невозможно. Что она скажет ему? «Колитесь! Я все знаю!» Какие, в сущности, у нее доказательства? Только умозаключения, не более того.
Маргарита разволновалась, принялась прохаживаться по комнате и обмахиваться газетой. Наконец почувствовала, что ей просто необходимо глотнуть свежего воздуха. Попыталась открыть окно, но рама не поддавалась. Тут она сообразила, что в комнате имеется кондиционер, поэтому ее попытка вряд ли увенчается успехом.