Эрос пленных не берет
Шрифт:
Вечерников занял место на другом конце стола и всячески подчёркивал, что интересуется Маргаритой не больше, чем все остальные. Она обратилась к нему всего один раз — когда попросила передать масло. До возвращения Квитковского оставалось все меньше времени. Впрочем, мысли о плохом Маргарита твердо решила отложить до завтра.
— Риточка, как вам ёлки возле крыльца? — спросила Надя, вскрыв пачку гранулированных отрубей. — Не правда ли, прелестно?
— Если мечтаешь жить в Кремле, то безусловно, — заметила Зоя, поведя бровью.
Она выглядела великолепно: вероятно, присутствие бывшего мужа и его жёнушки заставляло ее следить за собой особенно тщательно.
— Я не успела рассмотреть, — тактично заметила Маргарита. — Но после завтрака обязательно пройдусь по саду, подышу воздухом. Посижу в беседке…
— У нас такая чудная беседка! — снова оживилась Надя. — Она вся увита душистым горошком.
— Не забудь предупредить, что ты перенесла ее поближе к пчёлам, и теперь они просто бредят душистым горошком, — снова встряла Зоя, намазывая горбушку белого хлеба толстым слоем масла.
Надя смотрела на ее бутерброд со священным ужасом алкоголика, попавшего в санаторную столовую ко времени раздачи кефира.
— Тебе все не нравится, — высоким голосом сказала она наконец. — А я стараюсь для всех.
— И эти все очень довольны, — с нажимом заметил старший Квитковский. — Ёлки вообще выше всяких похвал.
— Да, бездна вкуса, — подала голос Элина Аркадьевна, и было непонятно, издевается она или говорит серьезно.
— Вы просто старомодны, вот и все, — передёрнула плечами Надя. — Вам не понравилось, как я оформила гостиную.
— Да что ты, Надюша! Я даже не смогла ее оценить: там столько сухого ковыля в вазах, что, как только я вошла, у меня сразу началась чесотка.
— По-моему, это несколько экстравагантно, украшать помещение засушенными растениями, когда вокруг так много настоящих, — заявила Зоя.
— — Вы все отстали от жизни, — отрезала Надя, Исполненная чувства собственной правоты. — Меня консультировали лучшие флористы Москвы!
— Кто такие флористы? — спросил дед Тихон, который сидел рядом с Надей и хорошо слышал только ее одну.
— Это такие специальные люди, которые составляют композиции из засушенных растений, — важно пояснила та.
Ульяна, которая бродила вокруг стола с чайником и подливала всем кипяток, несказанно оживилась:
— А, так это были флористы! А я думала — хористы. Вот почему они так удивлялись, когда я спрашивала, будут ли они петь хором. — Наполнила до краёв Маргаритину чашку и сказала: — Вы ешьте, ешьте, поправляйтесь, а то Игорю Антоновичу и потрогать вас не за что. Тела-то совсем нет — только шея да ножки.
— Ульяна!!! — хором воскликнули женщины, а дед Тихон захохотал, хотя ничего не разобрал. Просто ему нравилось, когда за столом происходят стычки, — не скучно.
Вечерников упорно не заговаривал с Маргаритой. После завтрака она отправилась в беседку и долго читала там какую-то книгу. Он наблюдал за ней из окна и постоянно порывался спуститься в сад. Но сдерживался. Зачем все усложнять? Игорь вернется завтра вечером, и он перестанет чувствовать себя в ответе за его невесту.
На самом деле Маргарита читала не книжку, а ежедневник своего начальника. Несмотря на то что Квитковский исписал его весь от корки до корки, личные чувства его были описаны скупо. Об отношениях с Алисой практически ничего. Только то, о чем говорила ей Ира, — короткие заметки типа: «Позвонить Алисе и сказать что-нибудь тёплое на ночь». Непонятно, кто его этому учил. Или он учился на классических романах тех времён, когда дамы ездили на воды, а мужчины снимали шляпы при каждом удобном случае?
Только одна стоящая вещь обнаружилась в ежедневнике. Перед расставанием Алиса написала Квитковскому короткую записку, которую он приклеил к воскресной страничке и написал внизу: «Чёрный день календаря». Нужно было полагать так, что именно в этот день записка была получена.
«Милый Игорь! Извини, но наши отношения складываются не так, как мне этого хотелось бы. Надеюсь, мы останемся коллегами и хорошими друзьями. Не обижайся на меня — я встретила человека, перед которым не могу устоять, потому что он красив и сексуален, как бог Эрос. А с тобой у нас все было очень ровно и хорошо, но без огня. Желаю тебе мужественно пережить наш разрыв. Ты еще отыщешь свою Психею. Алиса».
Ого! Она встретила бога Эроса. Интересно… Вероятно, она имела в виду Захара Шанова. Или нет? В голову Маргарите сразу же пришел тот «шикарный мужик», о котором упоминал детектив Лагута. Что, если Алиса в самом деле спуталась с каким-то суперсексуальным парнем? И, что называется, сбежала из-под венца? Но разве так сбегают? Захар должен был узнать, что отвергнут. Вот ведь написала же Алиса записку Квитковскому, когда решила его бросить?
Алиса всегда прямо говорила о том, что натворила. А потом пряталась, предоставляя буре улечься. Она никогда не участвовала в битвах, и роль «воина» в их тандеме играла Маргарита. Совершенно обычной считалась ситуация, когда Алиса знакомилась с парнем и принимала приглашение пойти, допустим, в кино. Но наступал вечер, у нее менялось настроение, и тогда она сказывалась больной и посылала безотказную Маргариту открывать дверь и объясняться с незадачливым кавалером.
Если Алиса ругалась с родителями, то отчаливала на дачу к каким-нибудь знакомым, наказав подруге позвонить предкам вечером и сказать, что с ней все в порядке. С Маргаритой провели столько «воспитательных» бесед вместо подруги, что, будь от них прок, она выросла бы самой благовоспитанной девочкой на свете.
Может быть, стоит позвонить Захару и спросить, когда он познакомился с Алисой? Если он так в нее влюблен, то наверняка помнит — хотя бы приблизительно. Она некоторое время колебалась, потом достала из сумочки мобильный телефон и нашла в памяти номер Захара. Сумочку пришлось таскать с собой, потому что там теперь лежал украденный отчет о салонах красоты. Мало ли что случится? Вдруг Ульяне захочется покопаться в ее вещах? Или Вечерников по какой-нибудь злой случайности заберется в нее? Или Роза во время уборки уронит сумочку на пол, и та раскроется?
— Алло, — ответил ей знакомый голос. — Я вас слушаю.
— Захар? Извините, что беспокою…
Он был рад ее слышать, совершенно ясно, и Маргарита даже покраснела от удовольствия. Она подумала: а что он сейчас делает? Выходной день, он совсем один и страдает, разумеется. Вот если она исчезнет, никто не будет по ней так убиваться, какая несправедливость!
«Нашла кому завидовать, — одёрнула она себя. — Подруге, с которой случилась беда». А может быть, не случилась? Может быть, Алиса сейчас на Бали валяется на пляже под боком у своего бога Эроса, натёртого маслом пачулей, которое, как она теперь знала, повышает мужскую привлекательность и сексуальность? У него есть бунгало на берегу и чудный маленький самолёт, и достаточно денег, чтобы длить и длить очарование этого сумасшедшего «отпуска». Алиса просто ждет, пока в Москве «все уляжется» и Захар придет в себя после сбившего его с ног удара.