Эрос пленных не берет
Шрифт:
Вдвоем с Лешей они ретировались и принялись оглядывать прилегающую территорию — не обронили ли. Потом, сердитые, сели за столик неподалёку, заказали выпивку, закуску и принялись ворчать:
— Вот… Все они, актрисы, такие. Сначала глазками стреляют, а потом ручкой тебе сделают из окна лимузина — и облизывайся им вслед.
— Да уж, Серега, мы с тобой для такой бабы рожей не вышли. Не такие мы выпендрёжные мужики, как этот ее кавалер.
Маргарита тем временем стояла перед зеркалом в дамской комнате и звонила по телефону Жоре Суродейкину. Мобильный почти разрядился и предупреждающе пиликал. Услышав ее голос, Жора принялся орать в три раза громче обычного.
— Почему ты не отвечала на мои звонки? Как ты могла? Так тебя и растак! Я уже почти позвонил участковому!
— Но я тебе звонила! Это ты не подходил к телефону! И вообще — ты не должен на меня ругаться, потому что меня чуть не убили.
Она в двух словах рассказала о своих злоключениях и о том, как ее спас Вечерников. Про то, что Жора якобы дарил ей цветы и за это получил по морде от Геннадия, она, впрочем, не обмолвилась ни словом.
— Жора, ты покормил Томаса и Мартина?
— Да, я купил им докторской колбасы, и они сожрали ее вместе с чеком. Кстати, где ты сейчас находишься?
— Я в кафе напротив, — сообщила она. — Вдвоем с Вечерниковым. Он пьет кофе, а я собираюсь наблюдать за своими окнами.
— Зачем?
— Как зачем, Жора! Вдруг в моей квартире кто-то есть?
— Так давай я зайду и посмотрю, — предложил Суродейкин. — Чего вы будете там два часа париться?
— Ну, если ты не боишься…
— Нашла когда обо мне волноваться, — хмыкнул он. — В то время как я кормил твоих мышей, меня сто раз могли замочить. Попозже бы еще позвонила и сказала, что в твоей квартире небезопасно!
Спрятав телефон, Маргарита причесалась и подкрасила губы. Потом нащупала в сумке баночку крема. Ту самую, с феромонами. Немного подумала и быстро намазала руки, шею и мочки ушей. Не то чтобы ей хотелось заарканить Вечерникова… Но просто неприятно, когда тебя сначала страстно целуют в темноте, а потом пренебрежительно отвергают.
В этот момент телефон зазвонил, и она, не глядя, приложила его к уху. Оказалось, что это вовсе не Жора, а ее бывший сердечный друг Геннадий. Голос у него был простуженным и несчастным.
— Послушай, — просипел он. — В городе грипп, и он свалил меня с ног. Я не смогу с тобой поужинать.
— Да, в общем, и я с тобой, — пробормотала Маргарита, сообразив наконец, откуда у этого массового ужина ноги растут.
— Но ты же сама меня пригласила!
— Тогда верни мне мое приглашение обратно.
Неужели мужчины приняли всерьез ее «салфеточные записки»? Даже те два перца? В таком случае с минуты на минуту здесь будет Джузеппе. Придется бежать.
— Хорошо, верну. Но мы ведь повторим все немного позже? — пристал Геннадий.
— Не думаю. После того, что ты сделал… Геннадий закашлялся, а потом выдавил из себя:
— Ты разве не получила мой подарок?
Маргарита как-то не сообразила, что «подарок» он оставил на коврике перед ее дверью в картонке из-под молока. И искренне ответила:
— Не-ет. И вообще — я не приму от тебя подарка. Между нами все кончено.
— Еще не все, — твердо ответил Геннадий и отключился.
После чего вызвал со своей службы курьера, вручил ему карточку зоомагазина, в котором торговали мышами, открытку, на которой черкнул несколько слов, злополучную салфетку с «приглашением» и отправил его со срочным поручением. Курьер резво выбежал из квартиры, и через минуту под окнами Геннадия взревел мотоцикл. «Должен быстро добраться, — подумал тот. — Хорошо бы, на этот раз двойник Бенедикта попал-таки в руки Маргариты. Тогда она сразу поймёт, что о примирении я говорил серьезно».
Тем временем Маргарита вышла из туалета и сразу увидела знакомую физию итальянца, маячившую прямо по курсу. Петраков тоже был тут — на этот раз не в клетчатом пиджаке, а в ярко-синем. Оба выглядели страшно возбуждёнными и орали почти так же громко, как Жора Суродейкин.
Маргарита попятилась и снова скрылась за дверью. Чуть приоткрыла ее и, дождавшись, когда мимо пойдет официант, позвала:
— Эй, гарсон, сюда! Ко мне!
Он скользнул к ней, удивленно подняв брови.
— Хочу вас кое о чем попросить.
— В туалет выпивку не подаем! — мгновенно выдал он.
— Мне не нужна выпивка, несносный вы человек! Видите вон того парня в белом свитере — маленького и страшного? Подойдите к нему и скажите, что у вас для него сообщение. — Она сунула официанту в руку сто рублей.
— Какое? — тот виртуозно спрятал бумажку, которая даже не успела хрустнуть.
— Скажите ему: дама не придет. Мол, просили передать: дама не придет. Повторите.
— Дама не придет, — равнодушно бросил официант и побежал дальше, высоко подняв поднос с бокалами.
Маргарита закрыла дверь и обмахнулась рукой. Фу, ну и денёк! Конечно, приставания Джузеппе — это цветочки по сравнению со всем остальным. Но с ними тоже нужно как-то разобраться.
Официант тем временем подошел к столику, который заняли Петраков и итальянец. Подал каждому меню, после чего сообщил:
— Кстати, ваша дама не придет.
— С чего ты взял? — резко спросил Петраков, с лица которого мгновенно слетела улыбка.
Идиот Джузеппе так надоел ему с этой бабой, что менеджер готов был выплатить ей премию, лишь бы она выяснила с итальянцем отношения до конца. Официант пожал плечами, и тогда Петраков протянул руку и схватил его за воротник, дёрнув вниз.
— С чего ты взял? — злобно повторил он. Потом спохватился, отпустил воротник и достал из кармана сотню.
— Она сама сказала, — быстро ответил официант. И вторая сотня последовала за первой.
— Где она?
Джузеппе переводил взгляд с одного на другого, силясь понять, что происходит.
— В туалете.
— Дама пришла одна? — продолжал допрашивать Петраков, несмотря на нетерпение официанта, который демонстративно переминался с ноги на ногу.
— Нет, вон с тем парнем, который у окна сидит. Он пьет кофе, она пока ничего не заказала.