Эротически не разбуженная женщина
Шрифт:
«Моя мама имела больше неприятностей от мужчин, нежели приятностей», — отметила Маша.
Почему некоторые женщины встречаются с мужчинами, хотя это ничего не даёт ни для души, ни для тела? Бог весть! Может быть, они всё ещё идеалистки, может быть, они надеются встретить настоящего мужчину, может, просто тяготятся одиночеством, может, это дань традициям, может, неспособность жить самостоятельно?..
Думаю, причины здесь разные. Скорее всего, проблема в самой женщине. В частности, в том, что она не умеет строить взаимоотношения с мужчинами. А ещё — в эмоциональной ущербности: отдавая
Ничего удивительного, что Маша почти полностью повторила судьбу своей мамы: в 14 лет потеряла девственность, в 15 забеременела.
До этого, когда мама её была в третьем браке, отчим был строг и к Маше, и к её матери. Он был настоящим деспотом и, как говорит Маша, «всех строил», то есть подчинил своему диктату.
Маше надлежало являться из школы сразу после уроков — никаких прогулок с подружками, никаких посторонних телефонных звонков! Отчим контролировал падчерицу больше, чем иной строгий отец контролирует свою родную дочь. И так же суров он был по отношению к Машиной матери. Та его побаивалась, хотя «супруг номер 3», в отличие от других её мужей и сожителей, руку на неё никогда не поднимал. Но он мог так глянуть и сказать таким тоном, что ни у жены, ни у падчерицы и мысли не возникало ослушаться.
Машина мама, незрелая личность, полностью подчинилась мужу и, желая ему угодить, была ещё более строга с дочерью, чем отчим. Даже к любимой подруге девочку отпускали всего на час-полтора. Ей запрещалось многое. В семь часов вечера, невзирая ни на что (к примеру, у подружки был день рождения), Маше предписывалось являться домой, к ужину. Ужинали втроём, в одно и то же время. Кушать в другом доме Маше запрещали — хоть они жили бедно, мать считала, что должна быть своя гордость — нечего, мол, побираться по чужим домам. Даже яблоко девочке не позволялось съесть в гостях у подруги (хотя в Машиной семье денег на фрукты не хватало).
Её контролировали буквально во всём. Если она «провинилась», например, не убрала постель (торопилась в школу), не выучила уроки, не помыла посуду, не сходила вовремя в магазин, не сделала уборку, — Машу наказывали. Обычно это касалось её свободного времени, — после школы ей вообще запрещали выходить из дома.
Хотя Маша росла послушной, парочка домашних тиранов находила к чему придраться! Девочку частенько сажали под «домашний арест» и даже запрещали звонить подругам.
И вот, несмотря на столь строгий контроль, уже в 14 лет Маша лишилась девственности.
Кстати, хочу сказать родителям, озабоченным данной проблемой: сколько бы вы ни следили за дочкой — не уследите! «Запретительные» и «наказательные» меры неэффективны! Гораздо действеннее (если вы хотите, чтобы ваша дочь не «насиловала» природу, обгоняя возрастные нормы сексуальности) — с ранних лет наладить с ней доверительные отношения. И тогда, в период полового созревания, вы, возможно (но не стопроцентно!), убережёте её от преждевременного психосексуального развития (так называется раннее становление сексуальности, опережающее средние возрастные нормы и половое созревание).
У Маши всё произошло случайно. Обычно на лето её отправляли к родственникам в деревню. Там она проводила всё лето — в качестве «оплаты» проживания помогала по хозяйству, ухаживала за домашней скотиной, ковырялась в огороде, а в свободное время носилась с ватагой деревенских девчонок и мальчишек. И вот с одним из деревенских парней, который не особенно ей и не нравился, после пары бутылок дешёвого пива (к спиртному она была не приучена, опьянела сразу), Маша потеряла невинность. Потом был другой, тоже деревенский парнишка. Потом следующий. И так далее. Все примерно её возраста, неумытые, плохо воспитанные мальчишки.
«Раз „дала“ одному — какая теперь разница?» — так мотивировала Маша свою неразборчивость.
В общей сложности в то лето у неё было 5 сексуальных партнёров (если только можно назвать так 14–15-летних пацанов, которые умели только юбку девчонке задрать, и уже через пару минут застёгивали свои джинсы).
Вернувшись в Москву, Маша рассказала о своём новом статусе подружкам — она гордилась тем, что в чём-то их превосходит! Маша не скрывала своего сексуального опыта и от одноклассниц, и от дворовых подруг, и вскоре это стало известно и мальчикам.
В итоге Маша приобрела большую популярность и в классе, и во дворе — у неё появилось много сексуальных партнёров. С некоторыми она имела частые сексуальные контакты, с другими реже, но, в общем-то, стала она девушкой безотказной.
Словосочетание «Девка — хоть куда!» — ныне приобрело новое значение.
Разумеется, это стало известно Машиной матери и отчиму, и опять её стали сажать под «домашний арест»: то на неделю, а то и две недели. Но это ничуть не повлияло на Машино поведение — стоило ей вырваться «на волю», тут же находился очередной желающий ею попользоваться.
Как и следовало ожидать, вскоре она забеременела, — кто ж будет заботиться о безопасном сексе, раз сама Маша об этом не заботится! Боясь гнева матери и отчима, Маша попросила у своего очередного бойфренда денег и тайком сделала аборт. При такой безалаберной жизни она, разумеется, не избежала и заболеваний, передающихся половым путём. Потом сделала ещё несколько абортов…
Быть может, кто-то думает, что безотказные девочки получают удовольствие, отдаваясь кому попало и где попало? Нет, подчас они вообще никаких приятных ощущений не испытывают.
Когда я спросила Машу, зачем она соглашалась на примитивный половой акт, нередко — с первым встречным (едва познакомившись, она шла в любое место, где очередной партнёр мог удовлетворить свои физиологические потребности), юная мессалина пожала плечами и ответила: «Ну а как же? Если встречаешься с парнем, с ним надо обязательно спать».
Образования она не получила, часто меняла место работы (её заработков хватало лишь на пиво и сигареты) и вела такую же беспорядочную жизнь.
В её жизни было очень много партнёров, но сценарий был в общих чертах такой же, как и при её первом сексуальном опыте. И сама Маша — девушка непритязательная, и парни ей под стать. О культуре секса, о прелюдии или о каких-то особых ласках ни она, ни её одно-двухразовые партнёры не имели ни малейшего понятия.