Эротические истории пенджабских вдов
Шрифт:
— Простите, — прошептала она. — Я немного увлеклась.
— Не извиняйтесь. Это прекрасно. В вашем рассказе столько великолепных подробностей! — воскликнула Никки.
— Это все фантазия Суниты, не моя, — пролепетала Манджит.
— А Сунита — разве не ты? — спросила Притам. — У тебя тоже есть родинка.
— Ах, родинка Суниты — признак красоты, — сказала Манджит. — Моя же просто…
Она пожала плечами. Тут Никки обратила внимание, что женщина все время прикрывает рукой подбородок.
— Она чудесная, биби Манджит, —
Манджит состроила рожицу. Ее щеки порозовели от смущения.
— Пожалуйста, не надо так говорить. Маму моя родинка очень беспокоила. Она говорила, что это плохая примета и я никогда никого не найду.
— У твоей матери и без того было много причин для беспокойства, если ты могла думать только о том, как бы переспать с мужчиной, — заявила Тарампал.
— А тебе совсем не обязательно нас слушать, — отбрила ее Арвиндер. — Будь ты действительно сосредоточена на учебе, не обращала бы на нас внимания.
Тарампал побагровела. Трудно было понять, сконфузилась она или разозлилась.
— Понятно, что ваша мама ошибалась, — заметила Никки. — Вы нашла себе мужа.
— Да, но ведь не удержала, верно?
Остальные вдовы переглянулись.
— Ладно, Манджит, — твердо ответила Арвиндер. — Я же говорила, тебе не стоит так рассуждать.
— Почему же? — спросила Манджит. Ее глаза наполнились слезами.
— Что бы ни случилось, я уверена: вы не виноваты в смерти мужа, — сказала Никки.
Манджит усмехнулась.
— Муж не умер. Живехонек, здоровехонек. Он сбежал с медсестрой, которая ухаживала за ним после сердечного приступа.
— Ой, — воскликнула девушка. Бедная Манджит! Только теперь Никки поняла, что имела в виду Шина, говоря про «образ вдовы». Манджит одевалась как вдова, потому что ко вдовам больше почтения, чем к разведенным. — Мне очень жаль, — добавила она.
— Обычно все так и говорят, — ответила Манджит. — Извиняются передо мной. Хотя ни в чем не виноваты. Это он виноват.
— Вот именно! Он и эта блудливая медичка, — подтвердила Арвиндер. — А не ты.
Манджит покачала головой и утерла нос.
— Если бы я могла прожить жизнь заново, то брала бы пример с Суниты, — проговорила она. — Она знает, чего хочет. И та медсестра тоже. Она знала, чего хочет, и не стала себе отказывать.
— Ох, — подала голос Притам, вытирая уголки глаз дупаттой. — Какая трагедия.
— Хватит причитать, — шикнула на нее Шина. — Никки, скажи что-нибудь.
Никки растерялась. Женщины выжидающе смотрели на нее. Девушка вспомнила подробности рассказанной Манджит истории и представила себе Суниту, которая лежит на крыше, мечтая о будущем.
— Мне кажется, рассказ биби Манджит как раз и подчеркивает разницу между смелостью и вседозволенностью, — промолвила она. Шина быстро перевела последнее слово на пенджабский. — Я думаю, что смелость Суниты достойна восхищения,
— Ты тоже смелая, Манджит, — добавила Шина. — Иначе не поведала бы нам эту историю.
— Я боюсь рассказывать людям, что он натворил, — возразила Манджит. — Разве это не трусость? Я врала, что он умер во время поездки в Индию, чтобы мне не задавали вопросов. Даже уехала ненадолго к старшему сыну в Канаду, чтобы знакомые думали, будто я совершаю погребальную церемонию.
— Когда это случилось? — спросила Никки.
— Минувшим летом.
— Значит, совсем недавно.
— Как сказать. Они уже купили дом. Эта медичка тоже приехала в Англию из индийской деревни, но она из другого поколения, Никки. Такие девицы еще до свадьбы умеют дать мужчине все, чего он хочет.
— В мое время девушка узнавала обо всем от замужних сестер и кузин, — заявила Арвиндер.
Никки живо представила эту картину: молоденькая зардевшаяся Арвиндер в окружении хихикающих родственниц в сари, по очереди изрекающих мудрые наставления. Ей даже сделалось завидно. Она не могла и вообразить, что будет вот так же секретничать с Минди перед ее свадьбой.
— Как мило, — ответила девушка. — Вы давали друг другу советы.
— И очень полезные, — вставила Притам. — Например, моя кузина Дилджит сказала: «Возьми топленое масло гхи и смажь все внутри».
— Это я тебе велела, — поправила ее Арвиндер. — Старинный способ.
Шина расхохоталась.
— Посмотрите на Никки! — воскликнула она. Выходит, Никки не удалось утаить постыдные мысли. Она представила, как мама бросает кусок масла на дно разогретой тавы[19] и оно мгновенно тает. Теперь гхи будет ассоциироваться у нее с совсем другими вещами.
— Точно, это была ты! — вспомнила Притам. — А Дилджит велела мне быть осторожнее и всегда стараться стащить тайком от свекрови немного масла во время приготовления. Ведь было бы непросто пронести в спальню большие банки с топленым маслом так, чтобы остальные члены семьи не заметили.
— Разве вы не покупаете гхи в таких маленьких пластиковых контейнерах? — спросила Никки.
— В «Костко» его продают в больших стеклянных банках, — возразила Притам. — Зачем бросать деньги на ветер, покупая крохотные контейнеры?
— А мне посоветовали, как ублажить мужа, если ему приспичит, когда у меня месячные, — сказала Манджит. — Пусть сунет его тебе под мышку, а потом делай вот так, — и женщина принялась равномерно подергивать плечом.
— Но ты ведь так не делала! — воскликнула Шина.
— Делала, — ответила Манджит. — Ему понравилось. Сказал, что подмышка по ощущениям похожа на мое интимное место — такая же волосатая и теплая.
Никки в жизни так не старалась сохранить невозмутимое выражение лица. Она переглянулась с Шиной, зажавшей рот ладонями. Сквозь ее пальцы прорывались хрюкающие смешки.