Эротические истории пенджабских вдов

Джасвал Бали Каур

— А по-моему, есть, — возразила Тарампал. — Полагаю, вдовы сказали тебе, что я дурной человек. Это абсолютная неправда.

— А правда, что вы берете у людей деньги в обмен на молитвы? — спросила Никки.

— Да, но они сами ко мне приходят. Им нужна помощь.

— Я слышала другое.

Тарампал потупилась и стала елозить ступнями по полу, точно наказанная школьница. Оскорбленная свекровь бесстыжей Майи исчезла, ее место заняло это одинокое, беспомощное существо, чья неграмотность заставила Никки принести ей домой кассеты с аудиокнигами.

— А

как бы ты выживала, Никки, — спросила Тарампал, — если бы осталась вдовой без средств к существованию? Разве я не стремилась выучить английский, чтобы иметь возможность устроиться на работу? Но ты и остальные женщины меня прогнали.

Никки ни на секунду не поверила, что ее гостья преодолела весьма длинный путь, намереваясь лишь прояснить кое-какие недоразумения.

— Что вам нужно, биби Тарампал? — спросила Никки.

— Чтобы мы стали подругами. Мне бы очень этого хотелось. Тебя, должно быть, отпугнуло то, что я говорила о Майе. Ты, верно, считаешь, что я желала ей смерти. Но разве я чудовище? Я просто мечтала о мире в своем доме. Мечтала, чтобы Джагги был счастлив. Я не ожидала, что Майя покончит с собой. Но Кулвиндер в это никогда не поверит.

— Разве можно ее винить? — возразила Никки. — Ее дочь умерла под вашей крышей.

— Но умерла добровольно. Она была нездорова, Никки. Повредилась в уме.

Женщина покрутила пальцем у виска и многозначительно закивала. Никки поняла, что это не отработанный жест; Тарампал говорила ту правду, которую знала. Какую бы историю ни сочинил Джагги, женщина на нее купилась.

— Вы не считаете, что в ту ночь могло произойти что-то еще? — спросила Никки.

Тарампал покачала головой.

— Джагги никогда никому не причинил бы вреда. Он не такой человек, — ее глаза засияли, на губах заиграла легкая улыбка. — Джагги очень хороший.

«Фу», — подумала Никки. Ей невольно вспомнились рассказы вдов о свекровях, спящих между своими сыновьями и невестками. Она гадала, какой оказалась бы судьба Майи, будь у Тарампал сыновья, а не дочери. Возможно, она не была бы так привязана к Джагги. Или же Майю выдали бы замуж за кого-то из ее сыновей.

— Послушайте, я знаю, вы очень печетесь о Джагги, но вам, быть может, не известны все подробности, — заметила Никки.

Гостья покачала головой:

— Просто Кулвиндер хочет добраться до него, потому что чувствует себя виноватой.

— Вы в этом уверены? — мягко спросила Никки. — А я считаю, вас ввели в заблуждение.

— Это тебя ввели в заблуждение, Никки. Я знаю, ты вообразила, будто у тебя есть какие-то улики против Джагги, но я точно знаю, что это фикция.

— Откуда вам об этом известно?

— Сегодня вечером я разговаривала с Кулвиндер. Она явилась ко мне домой и сказала, что идет в полицию. Я пыталась отговорить ее и в конце концов убедила дать мне твой адрес. Мне очень хотелось поговорить с тобой.

— Кулвиндер дала вам мой адрес?

Какую игру затеяла

Кулвиндер, посылая сюда Тарампал? И зачем ей понадобилось идти в дом этой женщины и злорадно похваляться обнаруженной уликой? Что-то не складывалось.

— У меня нет вашего заявления, если вы пришли за ним.

У Тарампал вытянулось лицо.

— А у кого оно?

— У Кулвиндер. Разве она вам его не показывала?

Тарампал отвела взгляд.

— Нет, она сказала, что оно у тебя и, если я хочу его получить, мне нужно поговорить с тобой.

Голос женщины дрожал. Она явно лгала.

Мысленно Никки видела аккуратно сложенный бланк заявления, лежавший в ее сумке, которую она, достав из нее телефон, зашвырнула под кровать, уходя на встречу со вдовами.

— У меня его нет, — твердо сказала Никки. Она заметила, как гостья в отчаянии оглядывает квартиру. Девушка встала. — По-моему, вам лучше уйти, биби Тарампал.

— Я так долго до тебя добиралась, — проговорила Тарампал. — По крайней мере, угости меня чашкой чая. Я ведь оказала тебе эту любезность, когда ты приходила ко мне.

— Извините, но у меня нет чая. Я не ждала гостей, — отрезала Никки. Она понимала, что ведет себя невежливо, но незваная гостья вызывала у нее тревогу. Тарампал громко откашлялась и кивнула. Она встала и, сопровождаемая Никки, направилась к двери, больше не стараясь избегать скрипучих половиц. Надевая туфли, женщина еще раз попыталась прочистить горло и вновь зашлась кашлем.

— Ох! — просипела она. — Ох, я так простудилась под дождем, — Тарампал с глухим стуком навалилась на дверь, продолжая кашлять. — Не могла бы ты поставить чайник и согреть мне воды, прежде чем я уйду?

В театральности женщина не уступала Притам.

— Хорошо, — сказала Никки. Она вернулась на кухню и наполнила чайник водой, украдкой поглядывая на Тарампал. Та снова закашлялась. Никки нещадно ругала себя за то, что испытывает жалость к этой притворщице. Она открыла шкафчик. Если Тарампал согласится на «эрл грей», может быть, сделать ей чашечку, прежде чем отправлять восвояси?

— Тарампал, вы будете… — Никки подняла взгляд и осеклась. Дверь была открыта, и Тарампал, высунувшись на лестницу, с кем-то тревожно перешептывалась. — Кто это? — воскликнула Никки. Дверь распахнулась, в квартиру ворвался мужчина. Он втолкнул Тарампал внутрь и ногой захлопнул за собой дверь. Крик застрял в горле у Никки. Это тот самый тип, что преследовал ее вчера ночью!

— Что, черт возьми, происходит? — выдохнула она.

— Заблокируй дверь, — велел мужчина Тарампал. Та бросилась к двери и привалилась к ней спиной. Незнакомец ткнул пальцем в Никки. — Только закричи — сразу поплатишься, — тихо прошипел он. — Поняла?

Девушка быстро кивнула. Через плечо мужчины она увидела, что глаза Тарампал широко распахнуты — от напряженного внимания, а вовсе не от изумления. Ведь эта мерзавка помогла злоумышленнику проникнуть в квартиру! Должно быть, это и есть Джагги.