Эрта. Время сирот
Шрифт:
Вот и нужный дом — двухэтажный с высокой мансардой, каменный, старой постройки и с аркой в середине. Кинт прошел в арку, большой двор и каменная ограда, заросшая каким–то вьюном. Во дворе были конюшня, пара сараев и просторная беседка, от стоек которой были протянуты к стене дома веревки с развешенным стираным бельем. В беседке возилась у парящего котла какая–то женщина, по описаниям похожая на сестру Чагала, да и внешнее сходство присутствовало.
— Доброго дня, — Кинт приподнял шляпу и учтиво поклонился, как учила мадам Эстер, — вы тетушка Мила?
— Да это я…
На вид она была моложе своего брата, не более сорока лет, приятная улыбка, добрый взгляд и пышные формы…
— Меня зовут Кинт, а это мастер–наставник Чагал велел передать вам, — Кинт протянул женщине конверт.
— Чагал? Ну, наконец–то! Совсем забыл меня братец, — ответила Мила, взяла конверт, распечатала и начала читать.
Кинт внимательно осматривал двор — очень уютно, чисто, два крыльца с резными перилами по обе стороны арки, пестрые занавески на окнах. В доме не менее десяти комнат, во двор со второго этажа смотрят четыре маленьких балкончика, чуть в стороне от арки навес входа в цоколь, а над ним деревянная лестница в пять пролетов на мансарду.
— Есть хочешь? — Мила убрала конверт в карман фартука.
— Да.
— Итар! — неожиданно громко крикнула женщина.
Из–за сарая выглянул сгорбившийся мужичек, с какими–то веревками и ремнями в руках.
— Итар, возьми ключ, открой мансарду и прибери там, да дымоход каминный прочисть!
— Хорошо хозяйка, — мужичек бросил свое занятие и поспешил в дом, спустившись в цоколь.
— Ну идем, племянничек, — улыбнулась Мила, — поешь, да отдохнешь с дороги, а Итар пока приберет наверху.
Чагал рассказывал, что Мила и трое ее детей, живет в правой половине дома, занимая лишь две комнаты на первом этаже, где еще две комнаты были переделаны под небольшую закусочную для постояльцев и кухню. Дети хозяйки были погодками, четырнадцати, пятнадцати и шестнадцати лет, старший сын Лат и мать трудились в гостинице, чтобы прокормить семью и заплатить за учебу младших.
— Лат, познакомься, это Кинт, он поживет какое–то время на мансарде, так просит дядя Чагал, — сказала Мила, пройдя с Кинтом на кухню.
— Этот старый калека всех своих учеников будет теперь к нам присылать? — не отрываясь от печи и не оборачиваясь, где он подмазывал глиной трещину у дверцы топки, спросил Лат.
— Лат, ты не забыл, что мы живем в доме твоего дяди? — строго спросила Мила
— Ага, помню, — безразлично ответил тот.
— Может я лучше пойду на мансарду, помогу с уборкой Итару? — явно потеряв аппетит, спросил Кинт.
— А как же поесть, — виновато и покраснев, спросила Мила.
— Аппетит пропал, — ответил Кинт, поправил на плече лямку баула и вышел.
«Вот и познакомились» — пробубнил Кинт, поднимаясь по лестнице…
В большой и светлой комнате на мансарде Итар распахнут все три окна и, поднимая пыль занимался уборкой.
— Вам чем помочь? — Кинт поставил вещи на пол.
— Так а… а вот воды принеси чистой, колонка в ста шагах вверх по дороге.
— Хорошо, а ведро?
—
Через пару часов в комнате был наведен порядок, Итар оказался милым стариканом, который несколько лет назад попрошайничал у рынка, помог как–то Миле донести тяжелые корзины с продуктами, да и остался, работая можно сказать за еду.
— Скажите Итар, а как бы раздобыть посуды, ну еду приготовить и из чего поесть… тут я же смогу на огне приготовить?
— У хозяйки же кухня есть, — растерянно ответил тот.
— Сдается мне, что на той кухне у меня может случится несварение.
— Познакомился с Латом? — хихикнул Итар.
— Угу.
— Ты вот что… с посудой я тебе, конечно помогу, но ты если приготовить, то ко мне в цоколь спускайся, вместе и приготовим и поедим.
— Хорошо, — улыбнулся Кинт в ответ на такое предложение, — а по близости есть еще харчевня?
— В десяти минутах ходьбы ресторанчик мадам Коноль, но туда тебя не пустят… лет тебе сколько?
— Семнадцать… через месяц.
— Тогда тебе туда можно будет только через год… Перекусить можно в порту, не дорого и вкусно, для грузчиков и рыбаков там в основном готовят, хотя столуются там все, кто мимо проходит.
— Понятно, а до рынка далеко? Одежды хочу купить кое–какой.
— Да, не помешает, — критически посмотрел на Кинта старик, — не очень тут жалуют тех, кто получил возможность выучится, за счет терратоса и налогов, но мне все равно, я налогов не плачу.
— Буду знать.
— Ну пойду я, а поужинать приходи, я как фонари зажгу, так и ужин принимаюсь готовить.
Старик вышел, оставив ключ от двери, а Кинт присел на низкую деревянную кровать с соломенным матрасом и еще раз осмотрел комнату. Три не больших окна, у среднего стоит маленький стол, стул и тумбочка, прямо по середине комнаты труба печи, поднимаясь из кухни выходит на черепичную крышу, к трубе пристоен не то камин, не то открытый очаг; у окна, что рядом с дверью, небольшая полка и рукомойник, с другой стороны двери узкий платяной шкаф. Толстые старые балки, на которых закреплены стропила можно достать головой, если встать на носки… Кинт немного подумав, достал кошель с деньгами, отсыпал часть монет в карман, а кошель пристроил на балку в самом темном углу мансарды.
«А ничего тут», — подумал Кинт и, пристроив ранец и баул в шкаф, вышел за дверь, закрыл ее на ключ и сбежав по лестнице направился к порту.
Опять запах рыбы, портовая суета, гудки пароходов в бухте и гомон, постоянный доносящийся отовсюду гомон. Людей очень много, Кинт отвык от таких людных мест, хотя в детстве ему нравилось ездить с отцом на ярмарку в ближайший город. Так, разглядывая строения и происходящее в порту, Кинт дошел до одноэтажного каменного дома, с вырезанной из дерева вывеской, сообщающей, что в харчевне «Пивная бочка» всем очень рады и готовы вкусно и недорого накормить. Звякнул колокольчик над дверью и Кинт оказался внутри светлого и чистого помещения, с побеленными стенами и потолком, двумя десятками столов и устойчивым запахом каких–то квашеных овощей и пива.