Эрта. Время сирот
Шрифт:
— Угу… а с заводом так и не получилось, я не знаю того дядьку, что обещал нас пристроить, — сказал парень, повесил себе на плече ремень от ящика и собрался уходить.
— Подожди… Далеко живешь?
— Под мостом, а что?
— Мастерскую Бара знаешь?
— Да.
— Приходи завтра утром, наверняка не обещаю, но устроить тебя на завод можно попробовать.
— А вам–то это зачем?
— Не знаю, помочь хочу.
— Дядь я пойду, ладно? — парнишка с некоторым недоверием посмотрел на Кинта и побрел себе верх по тротуару вдоль домов.
Вернувшись в мастерскую,
— Что, так вот и оставишь все, уедешь? — спросил он у своего отражения, а потом ответил, — Нет, сначала накажу!
Расстегнув пиджак он достал пистолет, вынул магазин и прижав верхний патрон большим пальцем убедился что магазин полон, затем достал из ранца два пустых магазина и присев на диван, начал что–то там себе думая набивать их патронами, медленно, по долгу вертя в пальцах каждый патрон и не моргая смотря в пол.
— Свободен? — поинтересовался Кинт у скучающего пожилого возницы, чья повозка стояла у небольшого ресторанчика.
— Это смотря куда ехать и сколько заплатишь… я вообще уже домой собирался, думаю вот может какой клиент будет попутный, скоро стемнеет.
— Я на ярмарку приехал, в первый раз в городе… может прокатишь, покажешь основные достопримечательности? Три кеста серебром, хватит?
— Пять! — сразу ответил возница, — и деньги вперед! А то действительно, понаехало… сегодня утром один так и не рассчитался, прыг с повозки и бежать, а с виду вроде инженер или ученый какой, тьху, не стыдно же!
— Договорились, — ответил Кинт.
Монеты звякнули, довольный возница ссыпал их в карман, и улыбаясь спросил:
— Куда поедем–то?
— А на что тут у вас можно вечером посмотреть?
— Тогда в старый город, далековато правда, пока доедем, совсем стемнеет, но там свет от этих… как их… ммм… а! от разрядных ламп. Слыхал про такие?
— Да, читал.
— В старом городе много всего, рестораны, где за ужин пару золотых оставишь, везде свет, красиво… а по сути, порочнее места не найдешь, да. В бедных районах рабочие с заводов к сорока годам все нутро с кашлем выплевывают да помирают… а эти… едят, пьют из золота… скоро и гадить наверное золотом начнут, тьху! — ты уж извини парень, что я так вот прямо.
— Ничего, я понимаю.
— Понимаешь ли? — возница повернулся, чтобы разглядеть глаза Кинта, но полы шляпы не позволяли это сделать.
— А ты… на выставку говоришь, приехал?
— Инженер?
— Нет, механик.
— Ммм… понятно.
— Я на рынок заходил сегодня, что на набережной, очень дорого все… из–за гостей выставки?
— А причем тут выставка? Это все Макт, ох и жадный он… отца позорит.
— В смысле?
— Я знал его отца, добрый был человек, и рынок при нем был другой… А Макт, как наследство получил, так все по своему, а еще банду себе собрал, и не назовешь по другому. Он же что, бедных торговцев на рынок не пускает, на окраину площади выгнал, а деньги с них берет… правильнее сказать вышибает, боятся этих его душегубов. Я у рынка и не стою никогда, с тех пор как там Макт со своими парнями заправляет.
— Что так?
—
— Да уж… теперь понятно, почему такие цены, это же платить надо парням своим.
— Да им сколько не плати, пропьют! Вон кстати, видишь, внизу у реки веселятся, там ресторан есть, приличного человека в нем и не встретишь отребье одно!
— И Макт с ними?
— Что ты, он в старом городе время проводит, вроде как в приличном обществе… он и живет там, будем проезжать к стати его дом, я покажу…
Кинт даже выдохнул и расселся вальяжно на сиденье, все что хотел узнать, он узнал… Да возница и сам хотел все это рассказать.
Публика в ресторане у реки была действительно, пестрая — портовые грузчики, торговцы, игроки, дешевые проститутки и продавцы дурманящих трав. На улице рядом с рестораном громко играло трио музыкантов и пред ними обнявшись, приплясывали несколько человек, размахивая кружками с выплескивающимся пивом.
— Ты меня ищешь? — рыжеволосая девица повисла на шее у Кинта, не успел он войти в ресторан.
— Может и тебя, — ответил Кинт и прихватив ее за задницу добавил, — как вести себя будешь.
— Ого! Очень хорошо буду себя вести, — засмеялась та, — три кеста за вечер или десять до утра и любое твое желание… только одно условие, не бить.
— И что, часто бьют? — спросил Кинт, когда он в компании рыжеволосой обольстительницы, уже сидел за одним из столиков в ресторане. Нэн, так она представилась Кинту, вполне симпатичнаячто, часто бьют? — спросил Кинт, когда он в компании рыжеволосой обольстительницы, уже сидел за одним из столиков в ресторане. Нэн, так она представилась Кинту, вполне симпатичная, лет восемнадцать, надушена так, что глаза режет. Она уже получила свои три кеста, поэтому сидя рядом с Кинтом, закинув ногу на ногу, задрала юбку, оголив стройные ноги, и ослабила шнуровку верхней части корсета.
— Бывает что и бьют, обидно когда по лицу…
— Да неприятно, есть–то, будешь?
— Спрашиваешь, красавчик, конечно! Тут очень вкусная баранина на ребре, а вот пить кроме пива не советую ничего.
— Что ж, как скажешь, — ответил Кинт и присвистнул пробегающему мимо официанту.
Тот остановился, и выслушав заказ быстрым шагом удалился на кухню.
— Ты ведь не из Майнга? — Нэн приобняла Кинта, провела рукой по затылку и попыталась снять с него шляпу.
— Не нужно, — остановил ее Кинт.
— Ну и правильно, а то еще другие девочки разглядят твои глаза и налетят как сороки. Так откуда ты?
— Издалека… с юга.
— Хм, что–то ты не слишком загорелый, я бы даже сказала что слишком бледный.
— А ты слишком разумная для…
— Потаскухи? Да… я даже школу закончила, а потом… потом закрутилось все, завертелось… о, вот и ужин несут.
Баранина действительно оказалась очень даже неплохой, впрочем, и пиво было свежим. Заказав еще по кружке темного, Кинт откинулся на мягкую спинку стула и достал трубку. У одного из соседних столиков завязалась потасовка, но ее быстро пресекли двое громил, вышвырнув участников драки на улицу, где собственно драка и продолжилась.