Еще ближе
Шрифт:
Трайн был неправ, когда говорил, что я с ним играю. Все это время, прощаясь то с одним, то с другим человеком из моего наполненного присутствием Терна прошлого, я старалась справиться с чувством потери, засевшим у меня в груди после его ухода. Там, на далекой Земле, в номере пятизвездочного отеля, все еще звучали его слова.
«Я люблю тебя и всегда буду любить, — говорил он. — Ли-ра умерла, и я больше не связан обещанием держаться от тебя подальше».
Трайн был неправ, когда говорил, что я жду возвращения Терна.
Когда утренняя дымка заткала небо белым полотном, я и Трайн на снегоходе отправились в запретный лес. Он вызвался проводить меня до места перехода — поляны посреди леса, вокруг которой время замедляет ход. Ею пользовались те, кто хотел переместиться из одного воплощения в другое, не теряя времени своей жизни. После того, как я в облике Стилгмар открою глаза в комнате временного пребывания на кампусе Школы Гидов по мирам, Трайн на снегоходе доедет до Ворот и присоединится ко мне на той стороне.
Раньше для того, чтобы перейти из одного воплощения в другое, мне не понадобилось бы никуда ехать. Но с некоторых пор — и это заставляло нервничать — в Снежном мире закон сохранения времени сдал давать сбои.
Восемь лет назад что-то случилось со здешними Воротами, и люди, прыгающие в другие миры из Снежного, начали терять память. Старшие расы проверили Ворота сверху донизу — все было нормально. Ворота попытались закрыть совсем, но потом снова открыли — исследовательские работы решено было не останавливать, но для страховки вести под запись.
И вот недавно начались проблемы с переходами. Я заметила это, когда вернулась с Земли в Снежный мир после очередного курса лечения. По всем законам я должна была оказаться вне времени и пространства и вернуться точно в то место, откуда ушла. Модальные реальности, и все такое. Но я вернулась не к себе домой. Я оказалась лежащей рядом с прорубью у озера, в котором меня чуть не утопили, и это испугало меня так, что я едва не лишилась рассудка.
Ли-ра всегда говорила, что переход и возвращение — это как стежок иголкой, которой дважды проткнули одну дырочку. Ты вернешься туда же, откуда ушел. Твое тело застынет в пространстве и времени, но останется там же, где ты его покинула.
Оказавшись на ледяной поверхности озера, я поняла, что что-то пошло не так.
Трайну приходилось каждый малый лунокруг — двадцать девять дней — прыгать в Белый мир, чтобы справиться с лихорадкой возвращения. Очнувшись на озере, я не сразу решилась рассказать ему о случившемся. Только когда снова подошло назначенное время, и тянуть с возвращением на Землю стало уже невозможно, я пришла к нему и выложила все, как есть.
К моему удивлению, он казался таким же напуганным, как и я.
«Ты знаешь, что за пределами Снежного мира время стало двигаться иначе? — спросил он. — Что я уже не могу так сразу сказать тебе, сколько там прошло дней, минут, часов?»
Конечно же, он называл не земные меры времени, но я буду использовать их — опять же для удобства.
«Мы замедляемся, Одн-на, — сказал он. — А потом ускоряемся. И снова замедляемся. Я веду календарь, в котором отмечаю даты. Из двадцати моих последних прыжков только два прошли по графику».
«Полтора года — пять больших лунокругов, и
«Да. Я поставил в известность ангелов здесь и кое-кого в Белом мире. Ангелы уже знал, хотя и пытались сделать вид, что удивлены».
«И как они тебе это объяснили?»
Трайн пожал плечами.
«Никак. Посоветовали учитывать переменные, сказали, чтобы в эти дела я как можно меньше совал нос».
«Так это сделано намеренно? — удивилась я. — Чего они хотят добиться?»
Но Трайн не знал.
Я почему-то считала, что Корт — ангел, с которым я так много пережила и которого после гибели Ли-ры назначили на эту планету резидентом от ангелов, — должен прийти и все мне объяснить. Но шло время, и никто не приходил, и мы с Трайном завели календари, в которых отмечали каждый малый лунокруг изменение временной переменной.
Я не знала, что значат эти времетрясения. Но чем-то хорошим они явно не были.
Именно тогда Трайн предложил мне идею перехода через запретный лес, в самой глуши которого находилась мертвая зона — поляна, на которой время шло так медленно, что его движение было почти незаметно. Это была временная ось планеты, спица, пронзающая мир сверху донизу. У нас на Земле тоже существует такая — она в каждом мире есть, только еще не везде открыта. Ангелы говорили мне, что наша ось проходит через Бермудский треугольник. Вполне правдоподобно.
Я перешла и почти сразу же вернулась обратно, и с радостью обнаружила, что все нормально. С тех пор я меняла воплощения только здесь.
Трайн нес с собой дневник, в который весь месяц тщательно и кропотливо записывал происшедшие с ним события. Потеря памяти после возвращения никуда не делась. Ему каждый раз приходилось перечитывать заново свои записи и верить им на слово.
Я же, спрятавшись от ветра за его широкой спиной, думала об Ининджере и о том, что сразу после похорон, сняв черное траурное платье, мне придется облачиться в белое, подвенечное. Хотела ли я этого? Хотела ли я стать женой Трайна — а точнее, захотела ли я стать его женой после столь откровенного разговора? Я надеялась, что приняла правильное решение. Этот брак, этот союз мог стать соломинкой, за которую я ухвачусь, чтобы не утонуть в глазах вернувшегося после путешествия по мирам Терна.
Но разумно ли было говорить «да» человеку, который верил мне не до конца? Я не знала.
Мы добрались до поляны, когда солнце уже встало и, стряхнув с неба утренний туман, осветило лес яркими косыми лучами. Спешившись у края, Трайн заглушил снегоход и подождал, пока я слезу. Его глаза оглядели меня как обычно — внимательно и серьезно.
— Увидимся в Школе?
Вчерашние его слова мучили нас обоих, но я не знала, что сказать, да и он, похоже, тоже. Я обняла его на прощание и отошла к центру поляны, вскоре скрывшись от него за дымкой медленно ползущего времени. Дошла до принесенного почти звездокруг — пять земных лет — назад лапника, который выглядел таким свежим, словно я только что его наломала, улеглась на него, понимая, что за это время Трайн уже добрался до Ворот и прыгнул в Белый мир, и скорее всего, уже едет по дорогое от волчьих нор к столице…