Шрифт:
Андрей Платонов
Еще мама
– А я, когда вырасту, я в школу ходить не буду!
– сказал Артем своей матери, Евдокии Алексеевне.
– Правда, мама?
– Правда, правда, - ответила мать.
– Чего тебе ходить!
– Чего мне ходить? Ничего! А то я пойду, а ты заскучаешь по мне. Не надо лучше!
– Не надо, - сказала мать, - не надо!
А когда прошло лето и стало Артему семь лет от роду, Евдокия Алексеевна взяла сына за руку и повела его в школу. Артем хотел было уйти от матери, да не мог вынуть свою руку из ее
– Ну что ж!
– сказал Артем.
– Зато я домой скоро приду! Правда, скоро?
– Скоро, скоро, - ответила мать.
– Поучишься чуть-чуть и домой пойдешь.
– Я чуть-чуть, - соглашался Артем.
– А ты по мне дома не скучай!
– Не буду, сынок, я не буду скучать.
– Нет, ты немножко скучай, - сказал Артем.
– Так лучше тебе будет, а то что! А игрушки из угла убирать не надо: я приду и сразу буду играть, я бегом домой прибегу.
– А я тебя ждать буду, - сказала мать, - я тебе оладьев нынче испеку.
– Ты будешь ждать меня?
– обрадовался Артем.
– Тебе ждать не дождаться! Эх, горе тебе! А ты не плачь по мне, ты не бойся и не умри смотри, а меня дожидайся!
– Да уж ладно!
– засмеялась мать Артема.
– Уж дождусь тебя, милый мой, авось не помру!
– Ты дыши и терпи, тогда не помрешь, - сказал Артем.
– Гляди, как я дышу, так и ты.
Мать вздохнула, остановилась и показала сыну вдаль. Там, в конце улицы, стояла новая большая рубленая школа - ее целое лето строили, - а за школой начинался темный лиственный лес. До школы отсюда еще было далеко, до нее протянулся долгий порядок домов - дворов десять или одиннадцать.
– А теперь ступай один, - сказала мать.
– Привыкай один ходить. Школу-то видишь?
– А то будто! Вон она!
– Ну иди, иди, Артемушка, иди один. Учительницу там слушайся, она тебе вместо меня будет.
Артем задумался.
– Нету, она за тебя не будет, - тихо произнес Артем, - она чужая.
– Привыкнешь, Аполлинария Николаевна тебе как родная будет. Ну, иди!
Мать поцеловала Артема в лоб, и он пошел далее один.
Отошедши далеко, он оглянулся на мать. Мать стояла на месте и смотрела на него. Артему хотелось заплакать по матери и вернуться к ней, но он опять пошел вперед, чтобы мать не обиделась на него. А матери тоже хотелось догнать Артема, взять его за руку и вернуться с ним домой, но она только вздохнула и пошла домой одна.
Вскоре Артем снова обернулся, чтобы поглядеть на мать, однако ее уже не было видно.
И пошел он опять один и заплакал. Тут гусак вытянул шею из-за изгороди, крякнул и защемил клювом штанину у Артема, а заодно захватил и живую кожу на его ноге. Артем рванулся прочь и спасся от гусака. "Это страшные дикие птицы, - решил Артем, - они живут вместе с орлами".
На другом дворе были открыты ворота. Артем увидел лохматое животное с приставшими к нему репьями, животное стояло к Артему хвостом, но все равно оно было сердитое и видело его.
"Ктой-то это?
– подумал Артем.
– Волк, что ли?" Артем оглянулся в ту сторону, куда ушла его мать, - и не видать ли ее там, а то этот волк побежит туда. Матери не было видно, она уже дома, должно быть, это хорошо, волк ее не съест. Вдруг лохматое животное повернуло голову и молча оскалило на Артема пасть с зубами.
Артем узнал собаку Жучку.
– Жучка, это ты?
– Р-р-р!
– ответила собака-волк.
– Тронь только!
– сказал Артем.
– Ты только тронь! Ты знаешь, что тебе тогда будет? Я в школу иду. Вон она виднеется!
– Ммм, - смирно произнесла Жучка и
шевельнула хвостом.
– Эх, далече еще до школы!
– вздохнул Артем и пошел дальше.
Кто-то враз и больно ударил Артема по щеке, словно вонзился в нее, и тут же вышел вон обратно.
– Это ктой-то еще?
– напугался было Артем.
– Ты чего дерешься, а то я тебе тоже... Мне в школу надо. Я ученик - ты видишь!
Он поглядел вокруг, а никого не было, один ветер шумел павшими листьями.
– Спрятался?
– сказал Артем.
– Покажись только!
На земле лежал толстый жук. Артем поднял его, потом положил на лопух.
– Это ты на меня из ветра упал. Живи теперь, живи скорее, а то зима настанет.
Сказавши так, Артем побежал в школу, чтобы не опоздать. Сначала он бежал по тропинке возле плетня, да оттуда какой-то зверь дыхнул на него горячим духом и сказал: "Ффурфурчи!"
– Не трожь меня: мне некогда!
– ответил Артем и выбежал на середину улицы.
На дворе школы сидели ребята. Их Артем не знал, они пришли из другой деревни, должно быть, они учились давно и были все умные, потому что Артем не понимал, что они говорили.
– А ты знаешь жирный шрифт? Ого!
– сказал мальчик из другой деревни.
А еще двое говорили:
– Нам хоботковых насекомых Афанасий Петрович показывал!
– А мы их прошли уже. Мы птиц учили до кишок!
– Вы до кишок только, а мы всех птиц до перелёта проходили.
"А я ничего не знаю, - подумал Артем, - я только маму люблю! Убегу я домой!"
Зазвенел звонок. На крыльцо школы вышла учительница Аполлинария Николаевна и сказала, когда отзвенел звонок:
– Здравствуйте, дети! Идите сюда, идите ко мне. Все ребята пошли в школу, один Артем остался во дворе.
Аполлинария Николаевна подошла к нему:
– А ты чего? Оробел, что ли?
– Я к маме хочу, - сказал Артем и закрыл лицо рукавом.
– Отведи меня скорее ко двору.
– Нет уж, нет!
– ответила учительница.
– В школе я тебе мама.
Она взяла Артема под мышки, подняла к себе на руки и понесла.
Артем исподволь поглядел на учительницу: ишь ты, какая она была, - она была лицом белая, добрая, глаза ее весело смотрели на него, будто она играть с ним хотела в игру, как маленькая.И пахло от нее так же, как от матери, теплым хлебом и сухою травой.